Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Процесс принятия текста устава АССТ продемонстрировал, что Франция заняла лидирующие позиции в сообществе, она оказывала давление на других участников объединения и не считалась с принципами равенства, заложенными в основу функционирования новой организации. Работа над уставом ACCT велась в Париже, а временный генеральный секретарь организации, журналист и ярый сторонник квебекского сепаратизма Ж.-М. Леже в процессе подготовки устава вел переговоры с французскими дипломатами, в частности, получал от них рекомендации о том, как обеспечить наилучшее представительство этой франкофонной провинции Канады в АССТ [50]. Однако, даже несмотря на консультации, итоговый текст устава, подготовленный Ж.-М. Леже, не устроил французские власти, так как предполагал разветвленную структуру и масштабные экономические и культурные проекты, а значит и серьезные расходы, на которые Франция, желая при этом получить в АССТ лидирующие позиции, не соглашалась пойти. Для обеспечения собственных интересов в будущей организации Франция собиралась стать ее основным спонсором и покрывать своим взносом около половины бюджета, поэтому его следовало сократить до суммы, приемлемой для финансовых возможностей Пятой республики [51, p. 3]. Французской делегации удалось в итоге внести в устав поправки, которые гарантировали соблюдение внешнеполитических интересов Пятой республики: АССТ не получило четко разработанной программы деятельности; по сути, оно стало вспомогательным органом для осуществления двусторонних контактов в области экономики, культуры, науки и техники, а также координировало функционирование многочисленных международных франкофонных ассоциаций, институтов и организаций. Это вызвало разочарование в среде последовательных сторонников идеи международной франкофонии; многие африканские лидеры требовали, чтобы АССТ расширило рамки своей деятельности и взяло на себя больше обязанностей по экономической поддержке его стран-участниц [52, p. 170].

Очевидно, что учреждение международного франкофонного объединения напрямую отвечало национальным интересам Франции. Во-первых, создание АССТ позволяло ей получить максимальную политическую выгоду от потраченных на международное сотрудничество денег. Как отмечали в Гендирекции, «вместо того, чтобы «анонимно» участвовать в международном сотрудничестве, лучше это делать «персонализировано», имея в виду, что вклад Франции в ЮНЕСКО и другие организации, связанные с ООН, терялся на фоне размеров вкладов обеих сверхдержав: всю выгоду получали «государства первого порядка, а страны-бенефициары считают, что им помогают в основном США» [53, p. 10]. По мнению отечественной исследовательницы Т. Ю. Загрязкиной, сам факт учреждения АССТ говорил о том, что политический аспект франкофонии вышел на первый план, и свидетельствовал о желании Франции расширить свое геополитическое влияние [23, p. 9]. Создание крупной международной организации под эгидой французского языка и культуры укрепляло престиж Франции на международной арене и отвечало ее национальным амбициям. Однако от подобного сотрудничества выигрывала и другая сторона.

Лидеры развивающихся стран, вошедших в АССТ, получили гарантии углубленного сотрудничества и новые средства для решения своих экономических проблем, причем не только от бывшей метрополии, но и от других западных государств, например, Канады, которая активно соперничала с Францией за место лидера и главного финансового спонсора объединения. Рассуждая об образовании франкофонной организации, Л. С. Сенгор отмечал, что «Франция не нуждается в Африке, но, как я неоднократно говорил генералу де Голлю, мы, африканцы, нуждаемся во Франции, чтобы решить наши проблемы» [54]. При этом деятельность ACCT сразу же стала объектом критики, а сторонники теории «контр-франкофонии» (выступают за пересмотр тезиса об универсальности французского языка и культуры) продолжают рассматривать ее как вариант французского постколониализма. Тоголезский профессор А. Апедо-Амах дал интервью по случаю очередного саммита Международной организации Франкофонии в Бейруте в 2002 г., в котором уподоблял франкофонию «фашизму и расизму» и отмечал, что МОФ основана на «колониальной и преступной идеологии и стремится сохранить африканцев в рабстве» [48]. Однако, справедливо подчеркивает отечественный специалист Д. В. Налетова, «контр-франкофония» как альтернативный проект «отличается значительным разбросом мнений и поэтому находится на стадии отдельных заявлений и нескоординированных акций» [55, c. 29]. Между тем, на современном этапе во Франции существует отдельное направление исследований, которое занимается изучением менталитета франкофонов разных национальностей и культур [56, p. 60] и формированием «франкофонной идентичности» в условиях разной культурной и цивилизационной среды [57, p. 53], что свидетельствует об усилении инклюзивных и универсалистских характеристик франкофонии.

* * *