Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Хотя и не следует преувеличивать разногласия между де Голлем и Монне, слово «федерация» они понимали по-разному. Де Голль рассчитывал, что при помощи будущих общеевропейских органов власти во главе с Францией страна сможет расширить своё внешнеполитическое влияние на континенте. По свидетельству Боссюа, который ссылается на переписку Монне с Массигли, оба комиссара, отстаивавших необходимость «согласованной политики европейских государств», т. е. неких форм интеграции послевоенной Европы, подозревали де Голля в нежелании по-настоящему добиваться этой цели[303]. Французская исследовательница В. Эйд справедливо отмечала, что де Голль замыслил новую Европу как «Европу государств» и точно уж не как «европейскую федерацию, в которой стираются особенности наций». По её утверждению, «в целом, официальные печатные органы «Свободной Франции» (лондонский Комитет и Комитеты свободных французов) не всегда высказывались в пользу идеи объединенной Европы и ограничения национальных суверенитетов. Это объясняется частично тем, что нацистская пропаганда присвоила себе тему восстановления Европы и нового европейского порядка… Свободные французы, для которых смысл жизни заключался в сопротивлении против Гитлера и Виши, с недоверием отнеслись к европейской идее, которая казалась им орудием на службе нацистской экспансии»[304].

Де Голль, не отрицая целесообразность и даже необходимость общеевропейского объединения, стремился поставить во главе него Французскую республику. В речи 18 марта 1944 г. в Алжире перед Консультативной Ассамблеей, он официально изложил свое видение будущего послевоенной Европы и формы ее организации[305]: «И тем не менее, Европа существует, осознавая свою значимость для человечества, уверенная в том, что сумеет устоять в океане выпавших на её долю бедствий и возродится ещё более умудрённой опытом своих испытаний, способной предпринять для мировой организации ту созидательную работу – материальную, интеллектуальную, моральную, проделать которую лучше неё не будет в состоянии никто, когда будет покончено с главной причиной её бед и расколов – неистовой мощью опруссаченного германизма. Именно тогда по велению Истории, Географии и здравого смысла Франция, её влияние, всё её величие приобретут превалирующее значение для Европы, которая будет искать для себя путей к восстановлению своих связей с миром. Продолжая вести вооружённую борьбу, правительство намерено в результате проводимой им политики всеми силами обеспечить Франции эту европейскую роль, которую она во имя всеобщей пользы призвана играть завтра. Однако для того, чтобы наш старый обновлённый континент смог найти равновесие, соответствующее условиям нашей эпохи, нам кажется, что должны быть сформированы некоторые объединения, конечно, без посягательств на чей-либо суверенитет. Что касается Франции, мы считаем, что некое «западное объединение», осуществлённое с нашим участием, главным образом на экономической основе, могло бы дать ряд преимуществ. Такое объединение, будучи дополнено Африкой, установив тесный контакт с Востоком и в особенности с арабскими государствами Ближнего Востока, законно стремящимися объединить свои интересы, – обладая в качестве основных артерий Рейном, Ла-Маншем и Средиземным морем, – по-видимому, мог бы стать основным мировым центром производства, обмена и безопасности».