Очерки истории Италии. 476–1918 годы

Но когда стало очевидным, что народное движение, лишенное определенной цели и смелого руководства, начало истощаться, реакционеры пришли в себя и яростно бросились в контрнаступление, готовые развязать гражданскую войну. Против восставших сплотились все силы реакции, от националистов до клерикалов. На второй-третий день после начала забастовки в Риме, Неаполе, Бари и других городах с разрешения властей и под прикрытием полиции стали организовываться шумные контрдемонстрации во славу шовинизма и милитаризма, клерикализма и монархии. Застрельщиками и организаторами этих черносотенных шествий выступали националисты и полицейские агенты, а их участниками были буржуазные и помещичьи недоросли, нанятые католические босяки и просто уличные скандалисты.

Огромную услугу господствующим классам Италии в этот трудный для них момент оказали реформистские вожаки Всеобщей конфедерации труда и их единомышленники из социалистической партии. После полудня 9 июня, даже не посоветовавшись с руководством социалистической партии, руководители Конфедерации отдали распоряжение о прекращении забастовки. Впрочем, парламентская группа социалистов полностью солидаризировалась с этим распоряжением.

Среди рабочих распоряжение о прекращении забастовки вызвало недоумение и многочисленные протесты. Многие местные рабочие организации отказались ему подчиниться. В Милане, Анконе, Неаполе и других городах забастовка продолжалась до 12 июня. В этой связи французский буржуазный наблюдатель Каррэр отмечал, что парламентские и политические вожди социалистов оказались позади своих войск, потеряли руководство над ними и, главное, обнаружили неспособность остановить их.

Всеобщая забастовка была сорвана.

«Красная неделя» послужила доказательством силы пролетариата и всех трудящихся Италии, их готовности решительно бороться против реакционной политики правящего класса. Но одновременно она обнаружила и слабые стороны итальянского рабочего и демократического движения. «Красная неделя» не принесла победы рабочим и крестьянам Италии. Конечно, в тогдашних условиях не могло быть речи о завоевании трудящимися политической власти, о свержении господства буржуазии: но вырвать у господствующей олигархии определенные экономические и политические уступки трудящиеся Италии могли.

События «Красной недели» оказали большое влияние на политику правящих верхов Италии, в которых они вызвали настоящую панику.

Напуганные призраком народной революции, реакционная буржуазия и военщина набрасываются с упреками и бранью на «либеральное» правительство, приписывая ему ответственность за недавние события и обвиняя его «в преступной слабости на почве заискивания перед демагогией». При этом имелось в виду не столько существующее правительство Саландры, сколько правление его предшественника Джолитти.

Июньские события еще более укрепили в империалистических кругах Италии антилиберальные и антипарламентские настроения; усилили тягу к «сильной» власти — к диктатуре.

Таким образом, непосредственно перед первой мировой войной Италия, как и многие другие капиталистические страны, переживала глубокий политический кризис. Причем есть все основания утверждать, что в Италии этот кризис протекал значительно острее, чем в любом другом государстве Западной Европы.

Резкое ухудшение итало-австрийских отношений весной 1914 г. Кризис внешней политике Италии

Одновременно с острым внутриполитическим кризисом империалистическая Италия переживала тяжелые неудачи во внешней политике. Весной 1914 г. наступило новое резкое ухудшение в ее отношениях с Австро-Венгрией. Оно было вызвано главным образом обострением итало-австрийских империалистических противоречий на Балканах, в первую очередь из-за Албании. Кроме того, постоянным источником раздоров, недоразумений между двумя странами была дискриминационная политика австрийских властей в отношении итальянского населения, проживающего в Австро-Венгрии. Инциденты на этой почве следовали один за другим.

Попытки установить сколько-нибудь устойчивое сотрудничество в Албании, предпринятые в 1912–1913 гг., закончились полным провалом. Албания по-прежнему оставалась главным яблоком раздора в отношениях между двумя союзницами.

Причем противоречия между ними в албанском вопросе становились настолько глубокими и очевидными, что дипломатии Тройственного союза оказалось не под силу не только их устранить, но даже скрыть.