Очерки истории кибернетики в СССР

…Если банк, будучи включен в систему автоматизированных безналичных расчетов, начнет принимать деньги только от официальных организаций, где люди получают зарплату, в этот кругооборот никак не могут попасть заработки частные и сомнительные. Декретно, в один день и час истребить все так называемые «левые» операции с деньгами невозможно. Но после предложенной меры обращение их замкнется в своем ограниченном кругу. Из первого «официального» круга, что ли, круга обращения во второй деньги переходить могут – достаточно вам снять часть своего заработка с банковского счета, а вот из второго круга в первый они уже никогда не вернутся»[90].

Таким образом можно добиться четкого разделения обращения «честных» и «скользких» денег для того, чтобы потом можно было постепенно ликвидировать этот «теневой» сектор вообще. Этого, по мнению Глушкова, вполне можно добиться через всесторонний учет с помощью широкого распространения электронновычислительной техники реальных потребностей людей и научного анализа их пожеланий, а также путем создания и всемерного развития и поощрения системы потребительских ассоциаций по месту жительства, которые бы демократическим путем, а не через систему государственного контроля и принуждения (милиция, ОБХСС и т. п.) регулировали потребление товаров, не являющихся предметами первой необходимости.

Кому-то такие предложения могут показаться слишком смелыми и даже фантастическими, по крайней мере, такими, которые если и браться реализовывать, только постепенно, не сразу. Приблизительно так получилось с ОГАС в середине 60-х. Ее не отвергли принципиально, но решили реализовывать не сразу, а постепенно. У Глушкова на сей счет было свое, глубоко обоснованное мнение. Он говорил следующее:

«У нашего государства с первых лет существования копился замечательный опыт осуществления крупнейших целевых социально-экономических программ. Возьмите нэп, индустриализацию, коллективизацию – вот он, опыт единственно правильной стратегии осуществления больших проектов!

В чем суть?

Начинается с принципиального и радикального решения – быть по сему! В нем очерчивается весь объем задуманной перестройки и – что очень важно – полный срок, в течение которого она должна быть осуществлена. Это заставляет всех настроиться решительно, отбивает охоту вставлять палки в колеса, кивая на разного рода трудности, шероховатости, встречающиеся по ходу дела…

Таким образом, большой проект обязательно должен начинаться с генерального и самого «решительного» о нем решения.

А вот воплощение этого проекта вполне может быть и, скорее всего, должно быть постепенным, расчлененным на этапы.

Главное – не откладывать поиски в долгий ящик, не относить к фантазиям то, что мы можем осуществлять реально»[91].

К сожалению, партия поступила наоборот – отнесла к фантазиям то, что можно и обязательно нужно было осуществить реально – идею перевода централизованного управления хозяйством на новую техническую и научную базу, и взялась осуществлять то, что на самом деле оказалось безграмотной и вредной фантазией – идею управления единым динамично развивающимся народнохозяйственным комплексом страны, уже прошедшей половину пути к коммунизму, с помощью архаичных рыночных методов, от которых к этому времени давно отказались капиталистические монополии.

Великолепный шанс, который давало нашей стране внедрение ОГАС, не был использован, и политика насильственного внедрения рыночных методов управления закономерно привела наше хозяйство к печальному концу.

Очерк шестой. Огромное преимущество

В 2011 году в интернете появился русский перевод интереснейшей статьи сотрудника Института истории науки им. И. Ньютона при Массачусетском технологическом институте В. Геровича «Интер-Нет! Почему в Советском Союзе не была создана общенациональная компьютерная сеть»[92].

Интересна эта статья именно тем, что это взгляд на ОГАС «оттуда». И этот взгляд окажется весьма неожиданным для многих, кто привык пренебрежительно относиться к достижениям советской экономики и науки.

Конечно, есть в этой статье и места типа «в 1953 году, когда умер Сталин, советская экономика «напоминала измотанное животное»»[93].