Очерки истории кибернетики в СССР

Был в киевском периоде жизни Глушкова такой момент, когда он решил, что ему все же лучше отказаться от руководства вычислительной лабораторией и сосредоточиться на чистой математике. 12.IV.1957 года он написал соответствующее заявление с просьбой освободить его от должности заведующего и зачислить на должность старшего научного сотрудника института математики. Возможно, это решение было вызвано тем, что Гнеденко, приглашая Глушкова в Киев, писал ему, что он «крайне заинтересован в том, чтобы былая алгебраическая слава вновь возродилась в Киеве», а тут пришлось разрываться между административными проблемами лаборатории и алгеброй, которую он в то время, безусловно, считал своим основным делом. Гнеденко заявление не удовлетворил, а наложил резолюцию, текст которой М. Кратко приводит в своей статье «С освобождением согласиться не могу, считаю необходимым немедленно получить должность заместителя заведующего лабораторией по научной части. То есть была выделена должность заместителя заведующего лабораторией по научной работе, который бы разгрузил частично Глушкова. Но М. Кратко перед этой цитатой вставляет свои слова «Гнеденко не освобождает его из лаборатории, а предлагает стать заместителем заведующего лабораторией по научной работе. Зачем он пишет эту явную ложь, понять невозможно, особенно, если учесть, что уже в следующем абзаце, словно это не он только что писал о том, что Глушкову предложили стать заместителем, пишет о приказе № 309 от 13 декабря этого же 1957 года, согласно которому лаборатория вычислительной математики и вычислительной техники (зав. лабораторией – кандидат физико-математических наук(!) Глушков) выделена в самостоятельное учреждение. Как видите, автор уже забыл, что в предыдущем абзаце понизил своего героя в должности, теперь он решил понизить его в научной степени.

Правда, не хотелось бы, чтобы у читателя создавалось впечатление, что профессор Кратко – просто грубый фальсификатор. На самом деле он использует самые разнообразные средства для достижения цели.

Как Вам нравится, например, такое цитирование слов 3. Л. Рабиновича, который оставался старшим в лаборатории после отъезда Лебедева в Москву:

«Коллектив лаборатории был по тем временам очень сильным. Возможно, поэтому сначала Глушкова встретили с некоторым недоверием»?

Сравниваем с оригиналом:

«Коллектив лаборатории был по тем временам очень сильным. Может быть, поэтому вначале Глушков был встречен с некоторыми недоверием, хотя как человек он сразу же вызвал симпатии буквально у всех сотрудников.

Ну что, похоже?

Там, кстати, еще и продолжение есть:

«Возникшие сомнения в гротескной форме выразил умелец и острослов, талантливый техник Ю. С. Мозыра, к сожалению, безвременно скончавшийся:

С математических высот
Ты спущен к нам в водоворот,
С Олимпа, где слагают оды,
Туда, где крик стоит: «Диоды!»,
Где каждому подай паяльник.
Попробуй, справишься ль, начальник!

Справился. Да еще как! И, конечно, в этом нелегком «овладении» коллективом Глушкову помогли блестящий интеллект, человеческое обаяние, увлеченность новой наукой»[135].

Или возьмем воспоминания академика В. С. Королюка, на которые дважды ссылается Кратко и с которых он с помощью уже известных нам методов добывает самые темные краски для портрета В. М. Глушкова. Понятно, что цитируя академика В. С. Королюка, проф. Кратко пропустил его слова о том, что с назначением В. М. Глушкова заведующим лабораторией вычислительной техники «начался удивительный период феофанийской жизни, период бурь и натисков». Или такое: «Жизнь в лаборатории резко оживилась. Инженеры, которых Лебедев оставил в Киеве, с энтузиазмом принялись за разработку новых ЭВМ».