Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

Большие курганы Чернигова, типа «Черной могилы», «Могилы княжны Чорны», «Гульбища», относящиеся ко второй половине X в., являются погребениями подобного рода безыменных князьков-воевод Северской земли. Это были воеводы княжеские, его вассалы, наместники киевского князя в Северской земле и одновременно представители туземной княжеской линии, выкристаллизовавшейся в процессе феодализации. Имена их не дошли до нас. Этому способствовали и сам характер летописи, и отсутствие местного чернигово-северского летописания, и политический интерес летописца. Только случайно, в связи с таким крупным событием, как осада Киева печенегами, имя одного из них мелькнуло на страницах летописи. Многочисленные же княжеские курганы Чернигова так и остались безыменными, так как считать достоверными те предания, которые еще в первой половине XIX в. связывали их с именами северянского князя Черного и его дочери Чорны, погибших в борьбе с древлянами, невозможно.

Вряд ли можно говорить о полном подчинении Киеву северянской земли в период княжения Святослава. Не говоря даже об отдельных явлениях, имевших место в княжение Владимира, как это мы увидим ниже, в землях радимичей и вятичей, наиболее удаленных от Киева, — на основной территории северян киевское владычество встречало в то время глухое сопротивление, принимавшее иногда форму и открытого выступления. Известный момент принуждения в помощи, оказанной Претичем осажденному Киеву (и в этом отношении прав Д. И. Багалей), подтверждает высказанное положение.

Ряд интересных моментов в политической истории Северской земли имел место во время княжения Владимира.

Прежде всего летопись отмечает два события, связанные с вятичами. В 981 г. Владимир «…Вятичи победи, и възложи на ня дань от плуга, яко же и отець его имаше», а через год «заратишася Вятичи, и иде на ня Володимир, и победи я второе».[524] Здесь налицо, казалось бы, противоречия: во-первых, вятичей, как мы уже видели по той же летописи, покорил еще Святослав, цитируемое же место заставляет предположить, что где-то в промежутке между походом Святослава и Владимира вятичи снова стали независимыми от Киева и, во-вторых, на следующий же год приходится Владимиру снова покорять вятичей.

И действительно, та же «Повесть временных лет» сообщает о столкновении Святослава с вятичами в 964 г., а под 966 г. указывает: «Вятичи победи Святослав, и дань на них възложи».[525]

Итак выходит, что вятичи покорялись четыре раза: два раза Святославом и два раза Владимиром. Чем это объяснить?

Прежде чем остановиться на разрешении этого вопроса, привлечем еще одно подобное же место из летописи. В 984 г. «Иде Володимер на Радимичи. Бе у него воевода Волъчий Хвост и посла и Володимер перед собою, Волъчья Хвоста, сърете я на реце Пищане, и победи радимиче Волъчий Хвост; тем и Русь корятся радимичем, глаголюще: „Пищаньци волъчья хвоста бегають“. Быша же радимичи от рода Ляхов; пришедъше ту ся вселиша, и платят дань Руси, повоз везут и до сего дне».[526]

Совершенно правильно исследователь истории одного из наименее изученных племен, радимичей, — Б. А. Рыбаков — считает Пищанские события не каким-либо восстанием ранее уже полностью покоренных радимичей, вызвавшим карательную экспедицию Владимира и воеводы Волчьего Хвоста, а одним из моментов пограничного столкновения княжеских дружинников — сборщиков дани — с радимичами.[527] Таких столкновений было, по-видимому, очень много, но, конечно, далеко не все из них попали на страницы летописи. Покорение северян, радимичей и вятичей Олегом и Святославом действительно следует рассматривать не как одноактный факт включения этих племен в стройную единую государственную систему Киева, а как включение их в орбиту влияния Киева, которое прежде всего выражалось в даннических отношениях примитивного подданства, буквально означавших «быть под данью».

Господство Киева над окрестными племенами и подчинение их его власти выражалось прежде всего в сборе дани, вначале только эпизодическом, и только позднее превратившемся в регулярное полюдье, и в налетах киевских дружинников для захвата «челяди». Более четкие организационные формы это господство принимает с того момента, когда киевский князь начинает включать, время от времени и по мере надобности, в состав своей рати представителей местных племенных дружинных прослоек и водить их за собой в военные походы. Еще прочнее становится господство Киева с того времени, когда киевские воеводы сидят в городах подчиненных земель, как это было, по-видимому, у северян.

По отношению к радимичам и вятичам такого вывода сделать нельзя. Лишь отдельные походы «по дань», сопровождавшиеся крупными столкновениями, или руководимые самим князем и то, по-видимому, далеко не всегда обращали на себя внимание и были зафиксированы начальной летописью.