Очерки истории Трапезундской империи

В начале XIII в. побережья Черного моря легко могли представить спокойное пристанище для жителей северного побережья, искавших спасения от Монголов. Если восточные части не могли не вызывать опасений со стороны монголов, одержавших победу над хорезмшахом и продвинувшихся до Черного моря, то на северном побережье в Трапезунде и зависящих от него приморских городах, в особенности же в полосе владений Никейской империи и в Константинополе, недавно перешедшем во власть крестоносцев, торговое движение по Черному морю и сравнительная безопасность могла быть более гарантирована, чем в немногих городах, принадлежавших сельджукам. Таким образом, слова Ибнельассира о том, что крымские или, в частности, судакские жители, сев на иностранные корабли, стремились в мусульманские страны, чтобы найти там приют, и что крушение корабля случилось вблизи именно такой гавани, которая принадлежала сельджукской власти, может найти себе объяснение скорее в национально-вероисповедных чувствах писателя, чем в действительном и фактическом распределении политических сил на побережьях Черного моря. Независимо, однако, от того, в мусульманские или греческие гавани естественнее было направиться судам, в которых большинство беженцев состояло из крымских жителей, важнее для нашей цели ограничиться здесь соображениями касательно исторической ценности самого известия. Ясное дело, что Ибн-ал-Асиру предстояло выбрать из рассказов, до него дошедших, по отношению к походу Чжэдэ и Субутая и обстоятельств бегства из Крыма населения, такие, которые наиболее подходили к его симпатиям, и что более этого мы не вправе требовать от его изложения. Если это заключение может найти признание среди интересующихся историческими исследованиями, то, конечно, на них лежит обязанность дальнейших углубленных изысканий и критических исследований, в особенности в тех областях монгольской истории, которые входят как составные элементы в русскую историю.

Давно уже признано, что хронология и география должны стоять во главе исторического изучения. Точной хронологии движения Субутая через Дербентское ущелье и определенной даты разграбления Крыма и крымских торговых городов мы не имеем; точно так же трудно сказать, пошли ли монголы на север прежде или после, предшествовала ли битва при Калке разграблению Кипчака и нападению на Крым или же нет. По всем соображениям, смерть хорезмшаха на острове Каспийского моря могла иметь место в 1221 г. Операция монголов с переходами через горы и столкновения с аланами и кипчаками могла потребовать не менее года. Следовательно, обстоятельства, касающиеся движения в Крыму, могут относиться не иначе как к 1223 г.; битва при Калке у Соловьева относится к 1224 г. Вообще нужно считать, что события, описанные у Ибн-ал-Асира, не могли иметь место ранее 1223–1224 гг.

Эти даты выдвигают в поле нашего зрения несколько однородный факт, происшедший в Трапезунде и записанный между чудесами св. Евгения Трапезундского. В изложении автора, принадлежавшего к высшим представителям трапезундского клира XIII в., относящийся сюда факт представлен следующим образом. В царствование Андроника Гида, в 1223 г. христианского летосчисления, судно, нагруженное драгоценными товарами, на котором находились и знатные представители Херсона, отправилось в Трапезунд с целью внести ежегодную дань императору от Херсона и Готских Климатов. Буря загнала судно в Синоп, находившийся в то время в подчинении у иконийского султана Гийяс-эд-дина, от лица которого в Синопе был губернатором Рейс-Хетум. Он завладел судном и бывшими на нем сокровищами и затем сделал нападение на Херсон и опустошил страну. Следствием этого была война между сельджукским султаном и императором трапезундским Андроником Гидом, которая и составляет предмет повествования трапезундского бытописателя [58].