Очерки кавалерийской жизни

– А, это совсем особая статья. Я, видишь ли, пошел было на траву взглянуть, каково-то наши косят, – начал объяснять мне Апроня, – а назад возвращаюсь лесом. Иду это себе, глядь – лежит на бугорочке органист из Езерского костела и уплетает землянику, прямо с веточек срывает, каналья, самую крупную, спелую ягоду и – в рот! А на бугорке целый ягодник, даже алеет издали. Соблазнился я, глядючи на него, тем более что по жаре-то пить ужасно хотелось, и прилег с ним рядышком, благо человек знакомый. Мы с ним прошлым летом все на уток хаживали в пущинские озера. Ну, разговорились за ягодой-то, сперва про охоту, про то да се, а там про девчат с маладзёхнами, что ходят в лес по землянику, – ведь он тут у них большим сердцеедом почитается, – ас сего предмета, вероятно, уж по ассоциации идей, так как дело касалось женщин и леса, вспомнил я про наше привидение и рассказал ему, какая намедни штука была.

– Ну, и что ж на это твой пан органыста?

– Сначала как будто опешил и смутился несколько – так показалось мне, – продолжал мой сожитель, – а потом вдруг и говорит: "А что вы думаете себе, пане ротмистру! Оно и вправду привидение, фантом! И вы, говорит, нехорошо сделали, что пошли за ним вдогонку, потому, говорит, это дело рисковое и мог бы из него выйти «бардзо кепски интэрес»! – «А что же, спрашиваю, разве бывали примеры?» – «Да всякого, говорит, бывало; мало ль чего на свете не случается! И вы уж лучше в другой раз не пытайтесь, а то, дали-буг, беда будет!» – «Стало быть, спрашиваю шутя, у вас, верно, и легенда есть?» – «М…да, говорит, есть и легенда». – «И, верно, с графом Валицким?» – «М…да, есть-таки и с Валицким». – «В чем же дело-то? Это, говорю, любопытно», – и пристал к нему. Органыста мой сначала было помялся-помялся да и рассказал… немножко нескладно и несообразно, но в отношении местного интереса ничего себе, живет и эдак, потому какая ни на есть, а все ж таки «легенда».

Изложив все эти обстоятельства, сожитель мой самым положительным образом обратился к предобеденной закуске.

– Я слушаю твою легенду, – напомнил я ему о продолжении.

– Мм… постой, брат, не до нее! – озабоченно пробурчал Апроня, пережевывая кусок копченой селедки. – Дай сначала поесть, а потом слушай себе сколько хочешь!

И мы уселись за свой «офицерский обед», в котором фигурировали неизменный суп из курицы и столь же неизменные битки в сметане с блинчиками на «пирожное». Этими тремя, так сказать, традиционными блюдами, как известно, испокон века ограничивается все кулинарное денщичье искусство.