Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

Ширли Коллинз не только певица, но и собирательница народных песен, и квалифицированный искусствовед, благодаря чему, ее аранжировки всегда оказывались интересными и неожиданными. Что касается главного — голоса Ширли, то он и вовсе необыкновенен. На первый взгляд, в нем нет ни йоты напряжения или драматизма, он лишен сценического эффекта, и едва ли бы она прошла аттестацию в каком-нибудь эстрадном «чистилище», а современная поп-аудитория, боюсь, ее бы попросту освистала. Некоторые критики приписывали Ширли излишнюю академичность. «Никакой теплоты, только точность», — писал один из них. Действительно, точность. Но это точность не математика, а мастера, досконально знающего и берегущего народную традицию.

Эта традиция, а мы ведем речь об англосакском и кельтском женском песнопении, отличается безукоризненностью, точностью и совершенством исполнения, и если вам доведется когда-нибудь услышать, как пели когда-то шотландские фолк-певицы, такие как Джинни Робертсон, Белл, Лиззи Хиггинс (Lizzie Higgins), Джейн и Кристина Стюарты (Belle, Jane and Christina Stewart), Магги МакФи (Maggie McPhee), то вы в этом убедитесь.

Например, Белл Стюарт, находясь уже в преклонном возрасте, могла посмеиваться, покашливать и похрипывать, но ошибок в песнопении не допускала даже малейших. И их наследницы, вокалистки лучших фолк-групп шестидесятых, обязательно включали в свой репертуар сольное пение — acappella — и всегда восхищали им.

Повторю, традиционное британское женское песнопение, как правило, не сопровождалось инструментами, отчего от исполнительниц требовалась безукоризненная точность, чем и отличалась Ширли Коллинз. Ее голос на редкость самобытный, искренный, чувствененный, столь же многогранный и противоречивый, как сама жизнь, о которой Ширли поет. В конце концов, красивых голосов много, а вот голос доверительный, откровенно повествующий, спокойно рассказывающий и терпеливо объясняющий — еще надо поискать[30].

Отсюда почитание Ширли Коллинз, как одну из наиболее значительных певиц фолка, успех всех ее творческих замыслов, настоящая охота за пластинками с участием Ширли, когда бы и с кем бы она их ни записывала, наконец, их цена, которая с каждым годом возрастает[31].

Дэвид Кинан (David Keenan), автор очерка о певице, отмечал, что воображаемая ею Англия, вероятно, никогда не существовала:

«Это безгреховный мир мифа и тайны, населенный жесткими моралистами и влюбленными героями. Голос и приятная точность прочтения традиционных народных мелодий поднимают ее рассказы до уровня мифа, где за прямой лирикой всегда угадывается уровень метафизической сложности, и это является полностью чуждым сегодняшним популярным искусствам. Но более всего присуще Ширли ее мягкое присутствие в музыке, сострадательный голос из-за облаков, которые, кажется, парят прежде ее голоса, придавая ему грустный ангельский дух».

«Я люблю Англию, — признается Ширли, — люблю пристально глядеть на нее из окна ускоряющегося поезда, и я очень привязана к сельской местности. С детства я была охвачена стремлением к истории, и у меня всегда было представление, что история Англии была замечательной и что существовал волшебный мир — и баллады рассказывали об этом самым разным способом. Но Англия имеет черное сердце. Было так много зла и столько ужасных вещей, содеянных от ее имени!»

Вот какой была Ширли Коллинз к лету 1964 года, когда ее тогдашний муж — Остин Джон Маршал (Austin John Marshall) — организовал ей выступления в лондонском Mercury Theatre. Ширли пригласила к участию в этих концертах Дэйви Грэма, с которым уже некоторое время сотрудничала и кого считала (и до сих пор считает) наиболее одаренным гитаристом Британии.

«В то время я все еще пела некоторые американские песни, — вспоминает Ширли. — Так что эти концерты прошли вовремя.

…Я говорила «до свидания» своей любви к американской музыке. Теперь мои интересы сузились, чтобы охватить исключительно английскую музыку».

Концерты привлекли внимание средств массовой информации по обе стороны Атлантики, так как в США певица была популярна не меньше, чем у себя на родине. Не осталась в стороне и фирма Decca. Результат — появление диска «Folk Roots, New Routes». Пат Томас (Pat Thomas) в книге о британском фолк-роке, вышедшей в Лондоне в 2000 году, писал об этом альбоме:

«Рождение фолк-рока начинается непосредственно с первой песни «Nottamun Tuwn». Вы можете услышать, как из нее, словно из тумана, появляются Pentangle, Fairport Convention, Steel eye Span. В одной гитаре Дэйви и голосе Ширли столько же влияния, сколько во всем Fairport Convention… Боб Дилан прямо признает влияние линии мелодии, которую он заимствовал для своей собственной баллады «Master of War»[32]. Гитара Грэма выбирает и щипает прогрессивно и гладко, и в ее звучании можно услышать и Берта Дженша, и Джона Ренборна, и Джимми Пейджа (Jimmy Page), и сотню других гитаристов. Ширли никогда не выскакивает, она остается спокойной позади жесткой джазовой игры Грэма. Просто замечательно! Я бы многое отдал, чтобы увидеть этот концерт живьем…»