Очерки об индуизме

В некоторых других работах[17] мы показывали, что созерцание превосходит действие, как неизменность превосходит изменение. Действие, будучи лишь переходной и мгновенной модификацией бытия, никак не может в себе самом иметь свой принцип и достаточное основание; если оно не связано с принципом, существующим вне его случайной области, то оно есть чистая иллюзия; и этот принцип, из которого оно извлекает всю свою реальность, доступную восприятию, и свое существование и даже саму свою возможность, может находиться только в созерцании или, если угодно, в познании. Более того, в своем самом общем значении изменение непостижимо и противоречиво, то есть невозможно без принципа, из которого оно происходит и который, поскольку это его принцип, не может быть ему подвержен, и, следовательно, неизбежно является неподвижным; на Западе именно поэтому Аристотель еще в античности утверждал необходимость «неподвижного двигателя» всех вещей. Очевидно, что действие принадлежит миру изменения, «становления»; одно только познание позволяет выйти из этого мира и присущих ему ограничений, и когда оно достигает неподвижного, оно само овладевает неподвижностью; так как всякое познание есть, в сущности, отождествление со своим объектом. Именно это игнорируют современные западные люди, которые, осуществляя познание, рассматривают его как только рациональное и дискурсивное, и, следовательно, непрямое и несовершенное, то, что можно назвать познанием через отражение; и все чаще само это познание низшего рода они ценят только в той мере, в какой оно может прямо служить практическим целям: вовлеченные в действие до степени отрицания всего, что его превосходит, они не замечают, что само действие из-за отсутствия принципа также дегенерирует в суетливость, настолько же напрасную, насколько бесплодную.

В социальной организации Индии, которая является лишь одним из приложений к человеческому порядку метафизической доктрины, отношения познания и действия представлены в отношениях первых двух каст, брахманов и кшатриев, собственными функциями которых соответственно они и являются. Говорят, что брахман есть тип стабильных существ, а кшатрий есть тип существ подвижных и изменчивых; таким образом, все существа этого мира, согласно своей природе, принципиально находятся в связи с одним или с другим типом, так как существует совершенное соответствие между космическим и человеческим порядками. Разумеется, дело обстоит не так, чтобы действие было запрещено для брахмана, а созерцание — для кшатрия, но оно подобает им лишь по случаю, а не по существу. Свадхарма, то есть собственный закон касты в соответствии с природой присущего ей бытия, состоит для брахмана в познании и в действии для кшатрия. Таким образом, брахман выше кшатрия, как познание выше действия. Иными словами, духовная власть выше светской, и именно признавая свою подчиненность первой, вторая будет законной, то есть она поистине будет тем, чем она должна быть. Иначе говоря, отделяясь от своего принципа, она будет осуществляться лишь беспорядочным образом и фатально придет к своей гибели.

Кшатриям естественно и нормально принадлежит всякое внешнее могущество, потому что область действия — это внешний мир; но это могущество есть ничто без внутреннего, чисто духовного принципа, в котором укоренен авторитет брахманов и в котором оно находит свою единственную ценную гарантию. В обмен на эту гарантию кшатрии должны с помощью находящейся в их распоряжении силы обеспечивать для брахманов средство осуществления их собственной функции познания и обучения в мире, в укрытии, защищающем от волнений и суеты; это то, что подразумевают под фигурой Сканда, Господина войны, охраняющего медитацию Ганеши, Господина познания. Таковы правильные отношения между светской и духовной властью; и если бы они соблюдались всегда и везде, то никогда никакой конфликт между ними не смог бы возникнуть, каждая занимала бы свое место, которое по праву должно ей принадлежать в соответствии с иерархией функций и существ, иерархией, строго согласующейся с природой вещей. Ясно, что место, принадлежащее кшатриям и, следовательно, действию, будучи подчиненным, далеко не ничтожно, так как оно соответствует всей полноте внешней власти, военной. Административной и юридической одновременно, что синтезируется в функции царской власти. Брахманы должны осуществлять лишь власть невидимую, которая как таковая может игнорироваться простыми людьми, от чего она не перестает быть принципом всей видимой власти: этот ее авторитет является как бы стержнем, вокруг которого вращаются все вещи, фиксированной осью, вокруг которой мир совершает свое обращение, неподвижным центром, который направляет и упорядочивает космическое движение, не участвуя в нем; именно это представляет древний символ свастики, который поэтому есть один из атрибутов Ганеши.