Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах.

Богатая природа нами Ла-Платы и привольная свободная жизнь на их тучных пастбищах до такой степени благоприятны для лошадей в всякого скота, что лошади размножились здесь в угрожающем количестве. Весною молодые кобылы доходили иногда до того, что нападали на обозы, как хищные звери, и били встречавшихся верховых лошадей и всадников; страшное размножение их грозило совершенно наводнить страну. Все эти причины приводятся в оправдание избиения этих животных, к насильственной смерти которых никто какая-то не привык; главная же причина избиения конечно, расчет, выгода. Никому не принадлежащие табуны превращаются в соленые кожи, сухие жилы, из которых делают lasso, в хвосты, сало, свечи, мыло в пр. Все это идет в Англию, Испанию, Францию, Бразилию и пр. Лошадей скупают у промышленников, занимающихся их ловлею, платя им поголовно за лошадь около десяти франков; купленная же на saladero лошадь, стоит 25 франков; за эту цену можно выбрать прекрасную лошадку, на которой, впрочем, нельзя тотчас ехать верхом. Ha saladero убивают только кобыл, и, если кто-нибудь поедет по городу на кобыле, его осмеют и, пожалуй, закидают грязно.

При нас часть находившихся в загоне лошадей перегнали в другой, узенький коридорчик, который наполнялся ими совершенно; спущенная доска отделила их от оставшихся в первом загоне; отсюда их перегнали в последний загон, снова отделив опущенною доскою от вновь наполненного коридора. На сузившемся конце последнего загона устроена была перекладина, с ходившим в ней горизонтальным блоком, в шкив которого продернут был толстый и длинный лассо; конец его, обращенный к лошадям, набирался в несколько бухт и набрасывался главным истребителем лошадиного племени на шеи жертв; другой конец выходил на свободное место, где он был привязан к седлу сидевшего на коне гауча; по крику истребителя, конец быстро выбирался, натягивался, и две или три захваченные петлями кобылицы притягивались головами к перекладине, игравшей роль плахи; притянутые вдруг, они были уже на тележке, и, когда дело оканчивалось однократным ударом молотка по лбу, телега вывозила трупы по железным рельсам; их мгновенно сбрасывали и с удивительным проворством превращали в скелеты. Картина больше, неужели неприятная!.. Тесно стоящие, испуганные лошади, дико озираются, бьют друг друга, вскакивают на дыбы и падают; раскрытые глаза оживлены испугом и налиты кровью; в раздутых ноздрях малиновые пятна; волнуясь, развевается грива, уши навострены, и над всем этим облитый кровью гаучо, верною рукою и совершенно равнодушно набрасывающий роковую петлю и высматривающий выгоднее других подставленные головы. Петля летит, и три головы, стянутые вместе, готовы под удар; лошади упираются, бьются, падают, ломают себе ноги… Бросавший лассо, небольшим молотком ударяет по разу в лоб каждой; слышен треск, но нет ни капли крови, и жизнь, пылавшая в воспаленных глазах, мгновенно гаснет, как затушенное пламя! Работа идет не прерываясь; бывают дни, в которые убивают до 800 лошадей на одном saladero, и под навесами кровь льется потоками. Дыша несколько времени этою атмосферою, напитанною кровью, я вспомнил что-то знакомое; мне представился длинный коридор с каменным сводом, часто появляющиеся у входа носилки, блеск ампутационного ножа и тот же тяжелый, раздражающий нервы запах крови; я вспомнил перевязочный пункт в Севастополе…

Здесь, на этом саладеро, было очень тяжело, потому что нравственно убийство ничем не оправдывалось, и совесть не была закуплена ни ростбифом, ни чем-нибудь другим. Корысть и спекуляция, утешавшие хозяев, не утешали нас, любопытных зрителей.

В заведении солились кожи, складываемые в целые горы, вываривался клеи, топилось сало всевозможных достоинств и консистенции, варилось мыло и выливались свечи.

На другом saladero били быков. Процесс тот же, только них не бьют молотком, a перерезывают ножом становую жилу. Этот удар ножа так искусен, что с ужасом воображаешь, какое страшное употребление может сделать из него владеющий им гаучо. Кожу сдирают одни рабочие, мясо срезывают с костей другие; третьи распластывают и бросают стяг в бассейн с водою, откуда достают крючьями, уже обмытым, и укладывают в колоссальных складах, пересыпав солью. Когда сок весь стечет, мясо вывешивают на солнце и сушат. В этом виде оно вывозится в огромном количестве на Антильские острова и особенно в Бразилию. Соль привозится сюда из Испании. Глядя на эти обширные заведения, невольно вспомнишь о нашей России, которая могла бы иметь их в не меньшем количестве, владея и скотом, и пастбищами, и, наконец, солеными озерами и копями.