Очерки по истории английской поэзии. Поэты эпохи Возрождения.

Песенка о прискорбном пожаре, приключившемся в театре «Глобус» в Лондоне

Облекшись в траурный покров,

Поведай, Мельпомена,
Какая вышла в день Петров
Трагическая сцена.
Такого страха, господа,
Не видел «Глобус» никогда:
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.
О муза скорбная, пропой
Про этот день ужасный,
Как Смерть металась над толпой,
Вздымая факел красный, –
Вельмож испуганных презрев
И Генриха Восьмого гнев:
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

Пожар тот начался вверху,

Таясь, как в норке мышь,
Должно быть, пламя на стреху
Занес горящий пыж –
И вспыхнул театральный дом,
Флаг, башня – все пошло огнем,
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

Тут бабы начали визжать,

И начался бедлам:
Купцы и шлюхи, рвань и знать –
Все бросились к дверям.
Ну, подпалило там штанов,
И париков, и галунов!
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

Джон Хеминг[154]

, в страхе трепеща,Рыдал, как будто сбрендил,
И, лоб прикрыв полой плаща,
Молился Генри Кэндилл[155].
Сгорело все – корона, трон,
И барабан, и балахон:
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

Стоял, к несчастью, летний зной,

Повяли все цветочки,
И даже не было пивной,
Чтоб жар залить из бочки.
Начнись пожар тот от земли,
Поссать[156] бы на него могли:
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

Вот, лицедеи, вам урок,

Чтоб жить чуть-чуть потише,
В народе не плодить порок,
Не крыть соломой крыши.
А лучше, чем блудить и пить,
На черепицу подкопить:
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

Лихая, знать, пришла пора:

Теперь вам нужно, братцы,
Как погорельцам, со двора
В дорогу собираться –
И представлять из разных драм,
Бродя с сумой по деревням:
Вот горе, так уж горе! –
воистину беда.

«Девятидневное чудо», или Перепляс из Лондона в Норидж

Нет, наверное, в Англии такой деревушки, которая не гордилась бы родством или свойством с каким-нибудь известным писателем. А каждый большой город имеет целый список литературных достопримечательностей. Древний Норидж[157], столица Норфолка, с его великолепным собором, основанным при Вильгельме Завоевателе, конечно, не исключение. Я бывал в Норидже трижды, даже, лучше сказать, не бывал, а жил понемногу (благодаря гостеприимству Университета Восточной Англии), так что успел проникнуться своего рода местным патриотизмом. Для меня было важно, например, что Джон Скельтон, первый поэт английского Возрождения, священник по чину и скоморох по призванию, имел приход рядом, в городке Диссе. Сядь на поезд и через пятнадцать минут убедишься, что «дух места» (spiritus loci) реально существует.

С именем Джона Скельтона связано много анекдотов. Говорят, что в нарушение обета безбрачия он завел себе жену, а когда епископ Нориджский велел выгнать ее за дверь, Скельтон выгнал ее и тут же втащил обратно в дом через окно. Больше того, он привел ее в церковь и представил своим прихожанам, заглушив возникший было ропот словами: «Взгляните на эту добрую женщину. Если бы не она, многим из вас пришлось бы ходить с рогами». Неподалеку от Нориджа расположен и монастырь Кэроу, где обитал ручной воробышек Филип – тот самый, чью добродетельную жизнь и злосчастную гибель Скельтон обессмертил в своей поэме Philip the Sparrow.

Сам Норидж тоже удостоился скорбной элегии поэта. В 1507 году, когда город был почти полностью уничтожен пожаром, Скельтон посвятил этому ужасному событию стихи (Lament for the City of Norwich):