Очерки по истории английской поэзии. Поэты эпохи Возрождения.

И вскричал Вилли Кемп: «До скончания дней
Чтобы эля не пить мне, не видеть друзей,
Чтобы есть мне один только порридж,
Если я напоследок, такой дуралей,
Ради чести английской и славы своей
Не станцую из Лондона в Норидж, –
Ради чести английской и славы своей
И еще – для потехи любимых друзей –
Не станцую из Лондона в Норидж!»

Госпоже моей Анне – ее Пилигрим:

«Драгоценная леди, мы с другом моим
Барабанщиком Томасом Слаем
Из гостиницы милфордской «Пир моряка»,
Где нас волей Судьбы задержало слегка,
Вам сердечный привет посылаем.
Происшествие вышло такое у нас:
Вилли вывихнул ногу, не только что в пляс –
И пешком мы идти не дерзаем».

Лекаря, осмотрев от макушки до пят

Кабальеро Кемпино, ему говорят:
«Восемь лет посещали мы колледж,
Восемьсот проводили больных на тот свет,
Так послушайте искренний вам наш совет:
Не танцуйте из Лондона в Норидж.
Обязательно вы повредите сустав
Или с берега в пруд упадете, устав, –
Лучше кушайте дома свой порридж!»

Но вскричал Вилли Кемп: «Что мне вывих ноги,

Если мне еще в детстве свихнули мозги, –
Ничего, не тоскуем, не плачем!
Так ударь в тамбурино, любезный мой Слай,
Пусть поднимут собаки окрестные лай
С удивительным рвеньем собачьим!» –
И похлопал себя по штанам: всё ли тут?
И девчонке хмельной подмигнул, баламут:
Доберемся, допляшем, доскачем!

Между Бери и Нориджем путь нехорош,

В снег и слякоть зимою его не пройдешь,
Не видать на пути богомольцев.
Но смотрите: кто там по дороге бредет,
Не бредет, а танцует – вперед и вперед –
Под веселый трезвон колокольцев?
По канавам и ямам, колдобам и рвам
Он танцует, как Робин с его Мариам,
Окруженный толпой добровольцев!

И настал достопамятный в Норидже день,

Мужики из далеких пришли деревень
Посмотреть, что за мученик хренов,
И, танцуя, танцуя, наш Вилли прошел
От Сент-Джайльских ворот до ступеней в Гильдхолл,
Где был встречен толпой джентльменов,
И его принимала норфолкская знать,
И сам нориджский мэр подарил ему пять
Самых лучших своих соверенов!

…Я добрался до Нориджа за два часа,

Трижды мраком окутывало небеса,
Трижды радуга в небе вставала;
Только вышел на площадь – посыпался град,
Три последних такси отвалило подряд
Предо мной с остановки вокзала;
Оглянулся – ни друга в пространстве пустом:
Лишь одна, притворившись увядшим листом,
На ступенях душа танцевала.

Джордж Герберт (1593–1633)