Очерки по истории архитектуры. Том 1

Религиозная идеология египтян, сложившаяся на основе характерных для Древнего Египта хозяйственных и социальных предпосылок, отразилась не только в пропорциях пирамид, но и в общей структуре архитектурно-художественного образа пирамиды. В основе пирамиды лежит сложная и стройная концепция. Неправильно было бы воспринимать пирамиду отдельно от ландшафта, в котором она поставлена. Пустыня включена в архитектурно-художественный образ пирамиды. Только взятая на фоне песков пустыни, вместе со всем ее окружением, с которым считался архитектор, пирамида получает характер всеобъемлющего космического образа, как это соответствует замыслу ее создателей. Уже колоссальные размеры пирамиды заставляют зрителя перенестись в скалу размеров грандиозных образов природы Египта — гор, пустыни. Для колоссальной пирамиды нужен грандиозный фон — весь окружающий ландшафт в целом, все видимое вокруг нее. При этом гигантская пирамидальная каменная глыба заставляет зрителя дальше от нее отойти — на такое расстояние, чтобы взгляд зрителя охватил ее всю и был бы в состоянии связать ее с окружающим. Кроме того, пирамида в своей абсолютной геометричности контрастирует с более или менее неправильными формами окружающей природы — с волнующейся поверхностью песков пустыни, постоянно меняющей свои очертания, с извивами реки, с громоздящимися скалами, образующими фантастические образы. Очертания всех этих форм неопределенны и изменчивы. Пирамида навеки застыла в своей абсолютной правильности. Контраст пирамиды и пустыни связывает их друг с другом, привязывает пирамиду к пустыне и делает пирамиду совершенно немыслимой в каком-либо другом ландшафте. Пирамида требует пустыни в качестве фона. Даже больше: пустыня и пирамида являются равноправными элементами единого художественного образа и неотделимы друг от друга. Наконец, динамика пирамиды, которая развертывается в пределах этого, казалось бы, статического образа, в очень большой степени повышает насыщенность композиции пирамиды и тоже очень глубоко связывает ее с окружающим ландшафтом. Выше была уже речь о схождении ребер пирамиды в одну точку. Динамичность этою схождения создает единство образа и движение, направленное к абсолютному объединению колоссальной массы. Ритм схождения: ребер и точку вершины дополняется обратным движением расхождения линии ребер от вершины к основанию. В самом деле, где нижняя граница пирамиды? Конечно, такой границей нельзя считать поверхность земли, так как пирамида тесно срослась с пустыней и глубоко в нее врезается. Изменяющийся рисунок поверхности пустыни, колеблющийся уровень песчаного моря не дают внизу четкой границы, которая соответствовала бы геометрической правильности очертаний пирамиды. Космичность образа пирамиды в значительной степени основывается на впечатлении, что пирамида своим основанием глубоко уходит в недра земли. Ребра, разрастаясь книзу от точки вершины, кажется, бесконечно расширяются под земной поверхностью. Видимая пирамида представляется зрителю показавшейся над почвой верхушкой несравненно более грандиозной в основной своей части подземной пирамиды, обнимающей собой весь мир. На этом впечатлении построена сила воздействия пирамиды, как ее истолковывали египетские жрецы: над постоянно изменяющимся во времени миром господствует абсолютно пространственная пирамидальная форма, совершенно исключающая возможность каких бы то ни было изменений. Мы находим в пирамиде то же противопоставление вневременного пространственного архитектурного образа и развертывающейся во времени окружающей жизни, что и в менгире. Только в пирамиде это противопоставление очень усилено благодаря ее откристаллизовавшейся пространственной форме.

Связь пирамиды с пустыней углубляется расположением около группы пирамид в Гизе огромного сфинкса (рис. 162). Было бы совершенно неправильным толковать этот сфинкс как чисто эстетический образ, вроде декоративных сфинксов в архитектуре и прикладном искусстве XIX века. Египтяне видели в сфинксе в Гизе реальное существо, порожденное природой. Этим самым природе приписывалась способность порождать такие фантастические чудовища. Природа казалась египтянину проникнутой страшными и непонятными силами, господствующими над человеком, и населенной опасными для него и угрожающими ему существами. Три большие пирамиды и сфинкс образуют в Гизе единую цельную композицию. Расположение пирамид группами, часто по три, характерное для египетской архитектуры Древнего царства, переводит внимание зрителя с отдельной пирамиды на то целое, композиционной частью которого является каждая пирамида. Особенно важен сфинкс, который усиливает слияние всей группы с пустыней.