Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг.

Расчет оказался удачным, и в 1523 году, после отречения хана Сеадет-Гирея от престола, Сагиб-Гирей получил от султана Сулеймана назначение на крымский престол. Царствование его было блестящим; крымский историк XVI века Мустафа Дженнаби говорит: «Он возвратил славу дома Чингизова после того, как миновала она и закатилась звезда могущества его»[102]. Правление хана Сагиб-Гирея в Крыму ознаменовалось благодетельными реформами в духе Сулеймана Великолепного, который получил прозвище Кануни, то есть Законодатель. Д. В. Смирнов отмечает: «Знакомство Сахыб-Герая с турецкими государственными порядками и личные его беседы с султаном, очевидно, не остались без последствий для Крымского ханства. По собственному ли почину или, может быть, под влиянием положительных внушений и наставлений султана, но только Сахыб-Герай, как нам известно из истории, тоже пытался было выступать в роли преобразователя и организатора внутри своих владений и явить себя грозным воителем вовне, подражая в том и другом отношении своему суверену и повелителю»[103]. Царствование хана Сагиб-Гирея продолжалось до 1551 года, когда во время похода на Кавказ он вместе с 13-летним сыном Шегбазом был убит царевичем Булю ком, сыном казанского хана Сафа-Гирея. Крымский историк царевич Мухаммед-Гирей, племянник хана Сагиба, называет его «блаженным и покойным, известным и знаменитым воителем и мучеником»[104]. Тело его было перевезено в Крым и погребено в усыпальнице хана Хаджи-Гирея в Салачике, в живописной Бахчисарайской долине, у подножия горы Чуфут-Кале. Личный друг хана Сагиб-Гирея, придворный астролог Кайсуни-заде Недаи-эффенди, прозванный Реммал-Ходжа, составил его биографию-панегирик «Тарихи Сахыб-Герай»[105].

Хан Сагиб-Гирей был одним из замечательнейших государей на крымском престоле, но в Казанском ханстве он не успел себя проявить. К Казани он, по-видимому, не чувствовал расположения и решился покинуть ее в довольно тревожный момент — накануне возобновления русской войны. Впоследствии, даже в то время, когда на казанском престоле сидели ханы из враждебной Касимовской династии, он не сделал попытки вернуть себе Казанское ханство. Воспитанный в Крыму, он был равнодушен к Казани. Это был очень образованный государь, побывавший и в Константинополе, и в Москве, и в Казани, но его симпатии явно склонялись не к суровому северу, а в сторону теплого юга. В его воображении варварская пышность Москвы затмевалась утонченным блеском Константинополя, и Сагиб-Гирей предпочитал царствовать не на угрюмых берегах Волги, а на лазурном побережье Черного моря.

В России отъезд хана Сагиб-Гирея из Казани был объяснен трусостью перед русским нашествием. Летописец повествует: «Увидев же злочестивый царь Саип-Гирей казанский крепкое и грозное воинство великое и с великим срамом побеже из Казани»[106]. Герберштейн со слов русских также писал: «Устрашенный этими ужасными приготовлениями, Саип-Гирей, царь Казанский… бежал к турецкому султану, намереваясь просить его о помощи и заступничестве»[107]. Версия бегства хана Сагиба повторяется Карамзиным, Соловьевым и Вельяминовым-Зерновым. В действительности отъезд хана не был настолько поспешным: хан позаботился о своем заместителе и с этой целью вызвал из Крыма царевича Сафа-Гирея. Таким образом, отъезд был совершен с обдуманным намерением и не был похож на внезапное бегство.

Хан Сагиб-Гирей больше не возвращался в Казань, и царевич Сафа-Гирей был провозглашен ханом Казанским. Сафа-Гирей родился в Крыму в 1510 году. Он был сыном царевича Фатых-Гирея — брата ханов Мухаммеда, Сагиба и Сеадета. Ему пришлось вступить на престол 13-летним мальчиком и в довольно трудный для государства момент. В 1524 году русское правительство возобновило военные действия против Казани. Было подготовлено громадное войско («Казанский летописец» называет цифру 150 тысяч человек, Герберштейн — 180 тысяч). В армии находился бывший хан Шах-Али, выступавший в качестве претендента на казанский престол. Предположенный весенний поход, по полой воде, запоздал. Русское войско направилось к Казани тремя разрозненными отрядами — двумя судовыми и одним конным, которые не могли согласовать своих действий и прибыли к Казани все в разное время.

Пехота, под командованием князя И. Ф. Бельского, приплыла к Казани 7 июля и высадилась в виду столицы, у Гостиного острова. Конница, артиллерия и обоз значительно запоздали, и пехота оказалась в очень затруднительном положении: «Понапрасну теряя время и истратив взятые с собою съестные припасы, русские начали голодать, ибо нельзя было сделать подвоза: черемисы опустошали все кругом и тщательно наблюдали за сообщениями неприятеля, так что князь (Василий III) не мог узнать о нужде, от которой страдало его войско, и сами они не могли подать ему весть»[108].

По словам Герберштейна, русские шпионы произвели в Казани пожар крепостной стены, но неприятельская пехота, лишенная артиллерии, не могла использовать этого обстоятельства, и казанцы беспрепятственно восстановили сгоревшую часть стены.