Очерки по истории политических учреждений России

Кроме указанных уже оснований, было еще одно, помешавшее императрице обратить все внимание, какого оно заслуживало, на зло, причиняемое государству крепостным правом. Мы указывали уже, что в предшествующие царствования были очень часты отдельные бунты крепостных. Было бы поэтому неосторожным сделать вопрос об уничтожении крепостного права предметом публичного обсуждения. В своей переписке с Гриммом Екатерина признавалась, что она принуждена была выпустить большую часть написанных ею для делегатов инструкций и как раз ту, в которой разбирался вопрос об юридических ограничениях помещичьей власти. И по той же причине она позже не обратила никакого внимания на предложение освободить крестьян, сделанное ей Дидро. А в последний период ее царствования, ознаменованный пугачевским бунтом, она дошла в своем преследовании всякого обсуждения этого опасного вопроса до того, что приговорила к смертной казни писателя Радищева за то, что в своем описании путешествия из Петербурга в Москву он дал довольно верную картину невыносимых условий существования крепостных. Впрочем, приговор не был приведен в исполнение, и вместо этого Радищев был сослан в Сибирь, откуда он возвратился в Петербург только в царствование Александра I.

Законодательная комиссия, созванная Екатериной, может рассматриваться как отправной пункт реформы губернского управления России. Благодаря тому, что дворяне имели в ней большинство, они, конечно, воспользовались этим, чтобы подробно изложить свои взгляды относительно тех экономических и политических привилегий, которые, по их мнению, следовало даровать дворянству. Взгляды эти далеко не были наивны: они нисколько не являлись предъявлением старых политических претензий бояр, претензий на управление страной в качестве членов думы или царского совета. Дворяне эпохи Екатерины II не настаивали на том, чтобы снова был введен издавна существовавший обычай, по которому государственные дела должны были решаться «по приказу царя и по постановлению бояр». Князь Щербатов, главный оратор дворянского сословия в комиссии, добивался не столько власти для дворянства, сколько почестей и охраны его интересов. Действуя таким образом, он следовал только общим взглядам политических писателей XVII и XVIII вв. на отношения, какие должны существовать между троном и земельной аристократией. Но он восставал против низведения высшего сословия до роли служилых по преимуществу людей, являвшейся со времени Петра характерной для русского дворянства. Поэтому Щербатов не хотел допустить, чтобы ряды дворян могли пополняться во всякое время представителями других классов, достигшими известной ступени в иерархической лестнице. Но эти идеи Щербатова совершенно противоречили всему прошлому русского высшего сословия, которое, как в московскую эпоху, так и в эпоху реформированной империи Петра, было и оставалось сословием, открытым для всех отличившихся на службе государству. Нет ничего удивительного поэтому, что и в рядах своих товарищей Щербатов встретил серьезное критическое отношение. Один депутат Малороссии, некто Мотонис, противопоставил его идеям, столь похожим на идеи Мирабостаршего во Франции, чисто русский взгляд на дворянство, как на вид отличия, даруемого главным носителем политической власти за заслуги государству. И опять-таки в противоположность Щербатову, желавшему, чтобы дворяне в России, по крайней мере, были прямыми потомками основателей государства и его героев, Мотонис утверждал, что дворяне по происхождению были простыми рабочими или ремесленниками и что потому и нынче, так же, как и века тому назад, все граждане могут одинаково добиться своей службой права принадлежать к высшему сословию.

Но дебаты этого собрания имели не только чисто теоретический интерес, ибо тут-то и зародилось различие между личным дворянством и потомственным, введенное затем Екатериной в знаменитую жалованную грамоту 1785 года, урегулировавшую вопрос о правах и обязанностях высшего сословия в России. Это различие существует и поныне и поэтому на нем следует остановиться дольше. По грамоте 1785 года один только факт занятия общественной должности — военной или гражданской выше определенного ранга или чина не давал еще права занимавшему ее передать звание дворянина своим потомкам. Позже чин, который мог дать право на потомственное дворянство, становился все более и более крупным и теперь право на передачу своим потомкам дворянского звания, приобретенного данным лицом, дается только чином генерала на военной службе или действительного статского советника в гражданской. Такие же преимущества дает орден св. Владимира, но в том только случае, если получивший его будет записан дворянством той или иной губернии в дворянские списки. Это условие для приема вовсе не является теоретическим только; со времени распространения в России антисемитизма провинциальное дворянство не раз отказывалось принять в свою среду лиц еврейского происхождения и не раз правительству приходилось вмешиваться, чтобы добиться приема своего кандидата от местного дворянского собрания.