Очерки по истории Русской Церкви. Том 2

В своих «мемуарах» Арсений проводит ту же тенденцию. И, сокращая процедуру, описывает дело так: «Через несколько дней царь послал великого боярина своего, родного брата благочестивейшей царицы и великой княгини, госпожи Ирины, господина Бориса Годунова и великого государственного логофета (дьяка) господина Андрея Щелкалова к великому патриарху. Явились они к нему с просьбой от имени царя и всего его собора и великого митрополита московского господина Иова, чтобы он остался в великой Москве, дабы именоваться патриархом московским и всей России и быть любящим отцем для царя и царицы. Весьма тронутый их приятными словами, патриарх решился исполнить волю царя, если бы ему не воспрепятствовали монемвасийский митрополит кир Иерофей, племянник патриарха господин Димитрий, первый канонарх, Георгий Логофет и Николай Аристотель из Афин, и, таким образом, они возвратились к царю с великой печалью. И снова после немногих дней, послал их царь к патриарху с просьбой к нему возвести великого митрополита Москвы Кир Иова в патриаршее звание, достоинство и на кафедру». Тут искусственно выгораживаются обе стороны. Царь не вымогает у патриарха Иеремии ничего. И Иеремия великодушно соглашается не на большее, а на меньшее. А возражения его свиты наверное относятся не к препятствию воле Иеремии остаться в России, а к его воле — поставить патриарха из русских.

Такое тенденциозное освещение, может быть, придано было Арсением в целях апологии Иеремии пред греками, ибо там действия Иеремии не могли понравиться и вызвали оппозицию.

Иерофей митрополит в своих мемуарах излагает дело гораздо проще и вернее: «Когда русские увидели, что Иеремия не ставит им патриарха, а сам хочет остаться у них, то говорят ему: владыко, если ты хочешь остаться, то и мы этого хотим. Но древняя кафедра России во Владимире, туда и благоволишь отправиться на жительство. А то было место хуже Кукоса [1]. Но предупрежденный некоторыми христианами, патриарх сказал: и не говорите мне об этом, я ни за что этого не сделаю. Тогда говорят ему: решение царя то, чтобы ты поставил патриарха. И Иеремия заговорил другое, что он не уполномочен епископами (δισεπίσκоήоς) и что это незаконно. Но, наконец и нехотя рукоположил для России патриарха». (Σάθας, 21, 22).

«Нехотя» согласившись на просьбу царя, Иеремия тут же попросился, чтобы «его Государь пожаловал, отпустил в Царь-град». Остается впечатление, что здесь статейный список проговаривается о желании Иеремии уклониться от поставления патриарха и уехать, предоставляя самим русским епископам с его устного благословения поставить патриарха. Но Москва была не так наивна, чтобы допустить этот риск.