Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Выражая титулом и словесными объяснениями мысль о том, что Борис стоит вне обычного порядка московских служебных отношений и руководит им сверху как правитель, московское правительство, руководимое Борисом, позаботилось выразить ту же мысль и делом. С 1586 года иностранные правительства, бывшие в сношениях с Москвой, не раз присылали Борису «любительные» грамоты, потому что знали – по сообщениям из Москвы – о его силе и влиянии на ход дел. Получить случайно такую грамоту и с царского позволения на нее ответить было, разумеется, очень лестно и важно; но это еще не давало Борису постоянного права участвовать в сношениях с иностранными правительствами в качестве высшего правительственного лица. А между тем подобное право всего скорее возвысило бы его до значения царского соправителя. И Борис сумел добиться этого права формальным порядком, докладывая государю о том, что он получает на свое имя грамоты от чужеземных государей, и спрашивая, должен ли он на них отвечать, Борис в 1588–1589 годах побудил царя постановить с боярами ряд приговоров, для него чрезвычайно важных. Царь «приговорил с бояры», что Борису следует отвечать на грамоты владетельных лиц: «от конюшаго и боярина от Б. Ф. Годунова грамоты писали пригоже ныне и вперед: то его царскому имени к чести и к прибавлению, что его государев конюшней и боярин ближний Б. Ф. Годунов ссылатись учнет с великими государи». В августе 1588 года такое постановление было сделано по поводу сношений с крымским ханом, в мае 1589 года по поводу сношений с цесарем. И в обоих этих случаях постановлению придан общий характер: «да и к иным ко всем государям, которые учнут к Борису Федоровичу грамоты присылати… приговорил государь с бояры против их грамот от боярина и конюшего от Бориса Федоровича писати грамоты в Посольском приказе, и в книги то писати особно, и в посольских книгах под государевыми грамотами». И действительно, в делах Посольского приказа уцелели особые «книги, а в них писаны ссылки царского величества шурина с иностранными правительствами[54].