Очерки по истории зоологии

Очевидно, если эмбриолог К. Бэр, способный сутками сидеть над микроскопом и ухитрявшийся по году не выходить за город в свою бытность в Кенигсберге, вдруг сделался путешественником и «описательным зоологом», то причиной тому было не только отсутствие лаборатории, — ее нетрудно было бы устроить. Систематика и фаунистика, отчасти и анатомия — именно этими разделами увлекались зоологи того времени, и крупнейшие имена тогда — имена систематиков и фаунистов. Если так было в З. Европе, то тем понятнее, что это произошло и в России: колоссальная территория неизученной страны, богатейшая фауна, полная неожиданностей, конечно, влекли к себе исследователей. А еще… еще и трудновато было заниматься решением «общих вопросов» и проблем: казенное, библейское толкование никого не привлекало (да и что было с ним делать: все ясно и понятно — крестись и славословь творца), а всякое «вольнодумство» грозило многими неприятностями. Николай I не любил шутить, и под «родительской» опекой этого царя и его голубомундирных помощников, вооруженных батистовыми носовыми платками и носивших всяческие немецкие фамилии, даже немцы должны были сидеть тихо, не решать «проблем» и ходить по праздникам к обедне или в кирку, смотря по вкусам и паспорту. Этот период полного застоя в разработке общих вопросов был временем исследований, — вернее, первых попыток исследований фауны, временем создания школы русских систематиков и фаунистов, школы, занявшей позже первое место в мире и по сей час никому его не уступившей.

Крупного размаха исследователем, соперником Палласа на звание «отца» русской фаунистики и зоогеографии, был Эдуард Александрович Эверсманн (1794–1860), сын бергмейстера русской службы и основателя златоустинского завода. Он родился в Германии, учился в четырех университетах и к 22-м годам имел магистерскую и две докторских степени. В конце 1816 г. Эверсманн переехал в Россию, отправился на Урал и здесь вскоре поступил врачом на златоустинскую оружейную фабрику: медицина была его специальностью. Природа Урала так заинтересовала врача, что он принялся собирать зоологические, отчасти и ботанические коллекции. Он даже съездил на берега Каспия и к хивинской границе, за что и был произведен в чин надворного советника (большой чин для фабричного врача — штатский подполковник).

Эдуард Александрович Эверсманн (1794–1860).

Увлекшись зоологией, Эверсманн кончил тем, что оставил службу, перебрался в Оренбургский край и зажил там на свободе, — за женой он взял здесь кое-какую землишку. В 1820 г. он съездил вместе с посольством в Бухару, в 1825 г. вместе с военной экспедицией прошел через Усть-Урт и добрался до хивинской границы; побывал и в степях Узеней, и в Рынь-Песках, и в Ханской Ставке, и на Общем Сырте. Наконец, в 1828 г. Эверсманна выбрали профессором ботаники и зоологии Казанского университета, и он переехал в Казань. Профессором он оказался плохим: читал до зевоты скучно, придерживался ходовых немецких учебников. Только при рассказах о животных юго-востока его глаза начинали поблескивать, а голос переставал походить на унылый скрип полуоторванного ставня в осенний вечер.

Казанский профессор продолжал ездить по юго-востоку, исследуя фауну. Препаратор Павел Романов, едва грамотный, но прекрасный охотник и собиратель, много помогал ученому. С десятком рублей в кармане он отправлялся и на Алтай, и в Тарбагатай, к берегам Балхаша и на Аральское море, к Мугоджарам, всегда — на юго-восток. И всегда привозил богатые сборы. Фауна юго-востока была изучена Эверсманном в совершенстве. Конечно, он не успел опубликовать всех своих работ, но и опубликованное долгое время было единственными крупными сводками по животному миру этой части России. Всего Эверсманн издал около 60 работ, посвященных в большинстве насекомым и птицам юго-востока.

Сибирская фауна, едва затронутая Палласом, была изучена барнаульским врачом, выходцем из Тюрингии, Фридрихом Августом Геблером (1782–1850). Он прилежно изучал фауну Алтая, Сибири, отчасти и смежных областей Центральной Азии, и ему мы обязаны первыми более подробными сведениями, особенно да энтомофауне Сибири. Геблер же обработал материалы, собранные знаменитой алтайской экспедицией дерптского ботаника К. Ф. Ледебура (1785–1851).