Очерки по психологии бессознательного (сборник)

Данный фрагмент, хотя и вырванный из контекста, ясно показывает установку сознания: эта установка созерцательности и безучастной терпеливости, т. е. фантазийный образ просто проходит перед взором субъекта, оказываясь, так сказать, двухмерным, так как сам фантазирующий слишком мало участвует в этом процессе. Фантазия при этом остается просто образом, хотя и наглядным, приводящим в движение чувства, но все же не действенным, как сновидение. Подобная нереальность исходит из того факта, что автор фантазии не играет никакой активной роли. Если бы подобная фантазия реализовалась на самом деле, он не постеснялся бы в средствах, чтобы помешать своей невесте совершить самоубийство. Он легко мог бы, например, догнать ее и силой удержать от прыжка в полынью. Если бы он повел себя в действительности так, как повел себя в фантазии, то его, очевидно, парализовало бы – либо от ужаса, либо от бессознательной мысли, что ему, в сущности, все равно, покончит она с собой или нет. Тот факт, что в фантазии он ведет себя пассивно, лишь выражает его отношение к деятельности бессознательного вообще: он зачарован и оглушен бессознательным. В действительности он страдает от всевозможных депрессивных идей и убеждений; он думает, что он не добр, ни на что не годен, что он безнадежно отягощен наследственными психическими патологиями, что его мозг дегенерирует и т. д. Эти негативные чувства по большей части вызваны самовнушением, которому он легко поддается. Правда, он вполне в состоянии понять их и признать недействительными, и тем не менее такие ощущения сопровождают его постоянно. Они не могут быть оспорены интеллектуально, потому что строятся не на интеллектуальной или рациональной основе, а на бессознательной, иррациональной жизни фантазий, недоступной для любой сознательной критики. В таких случаях следует давать бессознательному возможность продуцировать свои фантазии, и приведенный выше фрагмент является как раз таким продуктом бессознательной деятельности фантазии. Депрессия пациента была основана именно на таких фантазиях, наличие которых он, однако, совершенно не осознавал. В состоянии подлинной меланхолии, тяжкой усталости, отравления и т. д. ситуация оказывается обратной: у пациента появляются такие фантазии, поскольку он находится в депрессивном состоянии. А в случае психогенной депрессии он подавлен именно потому, что у него возникают такие фантазии. Мой пациент был весьма смышленым молодым человеком, получившим ясное представление о происхождении своего невроза в ходе долгого анализа. Но интеллектуальное понимание ничего не изменило в его депрессии. В таких случаях врач должен воздержаться от напрасных попыток вникнуть в глубинную суть заболевания, ибо если уж не помогло полноценное понимание, то обнаружение еще одного фрагмента каузальной связи и подавно не поможет. В этом случае в распоряжении бессознательного просто имеется неоспоримый перевес, т. е. притягательная сила, которая в состоянии лишить сознательные содержания своих ценностей. Другими словами, отобрать либидо у мира сознания и тем породить «депрессию», вызвать понижение ментального уровня (Жане). Однако в таком случае нам следует, согласно закону сохранения энергии, ожидать накопления ценности, т. е. либидо, в бессознательном.

Либидо совершенно непостижимо, кроме как в определенной форме, т. е. оно идентично образам фантазий. И мы можем лишь высвободить его из-под контроля бессознательного, создавая соответствующие образы фантазий. Для этого мы даем бессознательному возможность вынести свои фантазии на поверхность. Таким путем и возник приведенный фрагмент. Это лишь один эпизод из длинного ряда образов бьющей ключом фантазии, соответствующий тем количествам энергии, которые исчезли из содержаний сознательного разума. Мир сознания пациента стал холодным, пустым и серым, зато его бессознательное активизировалось и зажило мощной и разнообразной жизнью. Для природы бессознательного психического характерно, что она самодостаточна и не ведает человеческих соображений. Что однажды провалилось в бессознательное, будет там храниться вне зависимости от того, страдает от этого сознание или нет. Сознание может оголодать и окоченеть, в то время как в бессознательном все цветет пышным цветом.

Так, по крайней мере, кажется вначале. Но если заглянуть поглубже, то обнаружится, что это безразличие бессознательного имеет смысл, и даже назначение и цель. Существуют психические цели, находящиеся по ту сторону целей сознательных, при этом они могут даже враждебно выступать навстречу последним. Но враждебное или бесцеремонное поведение бессознательного по отношению к сознанию мы обнаруживаем лишь там, где сознание усваивает ложную и претенциозную установки.