Очерки по русской семантике

Добиваясь понимания (ср.: «Он стал говорить по слогам, что-бы до меня скорее дошло…» – Б. Егоров. Цветы в чужом саду), говорящий мобилизует весь комплекс выделительно-подчеркивающих и усилительных средств (лексика усиления и подчеркивания, кванторные слова, усилительный повтор и противопоставления, изолирующая парцелляция в конечной позиции, логическое ударение и т. д.) и дополняет его слогоделением как средством предельной силы, чтобы, расчленив звуковую форму слова на части, вынудить собеседника сосредоточить внимание на его смысле и воспринять его целиком.

Пробиваясь к сознанию адресата, говорящий заставляет его прислушаться к необычно выделенному и выдвинутому звучанию, вслушаться в него и проверяет: слышишь? слышите? побуждает его вдуматься в слово: заметь! заметьте! требует понять его смысл: пойми! поймите! и контролирует: понимаешь? понимаете? понял? поняли? понятно? Ср.: «– Нет, я серьезно прошу вас бережнее отнестись к моему ученику… Николай Аполлонович, повторяю вам: бе-ре-жне-е….» (А. Белый. Петербург, 1, VI); «-…Я, брат, в чужие дела не вмешиваюсь. И не только сам не вмешиваюсь, да не прошу, чтобы другие в мои дела вмешивались… Да, не прошу, не прошу, не прошу и даже… запрещаю! Слышишь ли, дурной, непочтительный сын – за-пре-ща-ю!..» (М. Е. Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы); «-…Потому, что я не люблю никого. Слышите, ни-ко-го!..» (Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы, IV, 11, III); «– А я сожалею, что у моего агронома недостает экономических знаний… Навоз удорожает зерно, слышите? У-до-ро-жа-ет!..» (В. Пальман. Долинские разговоры); «– И учти, пожалуйста, что он еще и ученый… Вдумайся: у-че-ный! Не только хозяйствен-ник…» (А. Григорьев. Угол падения); «-…Ведь Маркс прямо говорит: развитие экономических формаций суть естественно-исторический процесс. Заметьте: е-сте-ствен-ный!…» (Ю. Давыдов. Глухая пора листопада. 2, 5, 1); «– Экипаж-то все-таки хороший сложился. – Кубики складываются, Максим Петрович… Детские кубики с картинками А экипаж – сколачивается Понимаете? Ско-ла-чи-ва-ет-ся' Годами» (Л Борин Третье измерение), «– А тебе я запрещаю эту дружбу Понял? За-пре-ща-ю' » (Г Демыкина. Была не была, 11), «– В роты, лейтенант, вам понятно? В ро-ты!» (А Ананьев Танки идут ромбом, 10), «– И заметьте никакой самодеятельности' Слышите? Я подчеркиваю ни-ка-кой! Понятно? » (С Кремнев Плотина), «– Какая я тебе “мама" Я твоя тетка Тетка – ясно! – раздельно произносила она вот это "тет-ка”, чтобы я лучше запомнил » (А Харитонов. Тетка) Ср еще «Я спросила, читала ли она „Один день з/к“ и что о нем думает? – Думаю? Эту повесть о-бя-зан прочи-тать и вы-у-чить наизусть каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза – Она выговорила свою резолюцию медленно, внятно, чуть ли не по складам, словно объявляла приговор » (Л Чуковская Записки об Анне Ахматовой, II)

Произношение сегментированного слова в разных случаях такого рода может варьировать в достаточно широких пределах в зависимости от степени категоричности высказывания, силы послоговых ударений, резкости обрыва слогов и их отстояния друг от друга, особенностей интонирования, отсутствия или наличия и степени экспрессии, осложняющей подчеркивание. Однако есть граница, которая в норме не переступается. Это граница, связанная с длительностью гласных в сегментированных слогах, которая разделяет подчеркивающее слогоделение, апеллирующее к racio адресата речи, и слогоделение при эмфазе и эмоционально-экспрессивных состояниях, выражение которых движимо чувством и к чувству же и обращается