Очерки по теории сексуальности

Я: «Может, ты боишься, что уедешь на повозке и больше не вернешься домой?»

Ганс: «О нет, я всегда могу вернуться к маме, на повозке или на извозчике; я даже могу назвать номер нашего дома».

Я: «Чего же тогда ты боишься?»

Ганс: «Я не знаю, надо спросить профессора».

Я: «Думаешь, он догадается? Но почему тебе хочется перебраться в окошко?»

Ганс: «Я еще никогда там не был, а мне хочется туда попасть. Сказать, почему? Я хочу грузить и разгружать всякие мешки и лазать по ним. Мне не терпится там полазать. А знаешь, от кого я научился лазать? Я видел, как другие мальчики лазают, и мне тоже захотелось».

Его желание не осуществилось: когда Ганс снова решился выйти за дверь, всего несколько шагов через улицы вызвали в нем слишком большое сопротивление, поскольку повозки проезжали вдоль ограды непрерывным потоком».

Профессору – то есть мне – было известно, что эта умственная игра Ганса с гружеными повозками должна иметь символическое, замещающее отношение к другому желанию, которое еще пока не высказано. Но это желание можно было бы вообразить уже сейчас, сколь бы смелым ни показался такой шаг.

«После обеда мы опять пошли на улицу, а по возвращении я спросил Ганса: «Каких лошадей ты, собственно, больше всего боишься?»

Ганс: «Всех».

Я: «Это не так».

Ганс: «Больше всего я боюсь лошадей, у которых что-то во рту».

Я: «О чем ты говоришь? О железках у них во рту?»

Ганс: «Нет, у них есть что-то черное у рта». (Прикрывает свой рот рукой.)

Я: «Может, это усы?»

Ганс (со смехом): «Да что ты!»

Я: «Это есть у всех лошадей?»

Ганс: «Нет, только у некоторых».

Я: «И что же у них во рту?»

Ганс: «Что-то черное». (Думаю, что на самом деле это ремень, который ломовым лошадям накидывают поперек головы.) «Еще я боюсь мебельных фургонов».

Я: «Почему?»

Ганс: «Когда большие лошади тянут тяжелый фургон, они могут упасть».

Я: «Значит, маленьких повозок ты не боишься?»

Ганс: «Нет, маленьких и почтовых я не боюсь. Но боюсь, когда проезжает конка».

Я: «Почему? Потому что она такая большая?»

Ганс: «Нет, потому что однажды я видел, как упала лошадь, которая ее везла».

Я: «Когда?»

Ганс: «Мы с мамой гуляли, хотя я уже болел своей глупостью. Тогда мне купили жилетку».

(Это обстоятельство позднее подтвердила моя жена.)