Очерки, рассказы, статьи, дневники, письма

Горячо, с энтузиазмом взялся он помогать местному краеведческому музею. Сделал доклад о «Проекте постановки краеведческого и музейного дела в г. Осе и Осинском районе». «Чтобы наша затея не показалась пустым донкихотством, — говорит Виталий Валентинович, — вспомните, товарищи: человек не может жить одними мыслями о войне и удовлетворении своих потребностей, — одним суровым настоящим. Человек жив мыслями о будущем… значит, нам необходима культура, необходимы знания, необходимо такое дело, которое даже сейчас — в самое трудное для нас время, — подготовляло бы это счастливое будущее».

В сельскохозяйственном Осинском районе было много детских домов с эвакуироваными детьми. Виталий Валентинович встречался с воспитателями, читал ребятам свои рассказы, записывал истории из их жизни. Он хотел «написать что-нибудь дельное о детях, вырванных из городских теплиц и пересаженных в суровую почву Урала».

В марте 1943 года Виталий Валентинович получил вызов в Москву. Путь из Осы зимой гораздо труднее летнего: Виталий Валентинович выехал в Пермь совсем как ездили в старину — на почтовых лошадях. Оттуда добирался до Москвы в поезде на багажной полке. В Москве пробыл больше месяца. Несмотря на военное время, получил от Наркомпроса предложение организовать и редактировать большую книгу для дошкольных работников — книгу о природе. По замыслу Виталия Валентиновича эта книга — особого рода хрестоматия. В ней «должен быть один „герой“ — любовь к природе. Только не „вообще любовь“ — безотчетная, бездеятельная, а любовь наблюдательная и размышляющая, пытливая любовь».

Работа над этой книгой заставила думать о переезде в Москву, так как в Осе невозможно было делать такую сложную, многих авторов книгу.

В дверях своего кабинета на 3-й линии (Ленинград, 1946 г.).

В феврале Виталий Валентинович, снова по вызову Наркомпроса, выехал в Москву. Но ещё много месяцев прошло, пока удалось найти хоть какое-то пристанище, послать вызов семье, сесть за работу. «Я совсем не приспособлен к такой жизни, — писал он в письме, — какую здесь приходится вести. Не могу без леса, всё время на людях и вся голова в каких-то мелких и мельчайших заботах. Не могу без того, чтобы посидеть „под манговым деревом“ и привести свои мысли в порядок. Не могу без своей работы».

Но были тогда в Москве интересные и важные для него встречи с людьми.

Как о чём-то очень значительном для себя рассказывал Виталий Валентинович о том, как был дома у Михаила Михайловича Пришвина, читал там всю ночь напролёт его новую вещь «Повесть нашего времени».

Интерес к творчеству Пришвина был у Бианки всегда.

Зима прошла в холодной летней даче Детгиза на станции Заветы Ильича Ярославской железной дороги.

В Заветах же отпраздновали день окончания войны, а к осени вся семья переехала в Ленинград. И встречи, встречи после четырёх таких лет!

Налаживалась жизнь, и возвращался принятый распорядок, опять год у Виталия Валентиновича распадался надвое, как в юности, как было до войны: зима — в городе, лето — в лесу, в деревне, в любимой Новгородчине.

В деревне часто приходили к писателю экскурсии школьников, учителей. Он читал им свои рассказы, водил учителей в лес, показывал им птиц, говорил с ними о том, как много могут сделать учителя-биологи, что необходимы пришкольные заповедники, так как одних живых уголков в школе мало, говорил о краеведении.

Директор Боровичского краеведческого музея, старый знакомый Бианки, Сергей Николаевич Поршняков приводил на озеро Боровно школьников-туристов. И Виталий Валентинович снова выступал, говорил о разнице знакомства с природой по книгам и когда «своими глазами и ногами», о первом — особенном — впечатлении, о записях в пути и дневниках. Показывал свои записи.

На берегу озера Боровно (1949 г.).

Зимой 1948 года у Виталия Валентиновича был инфаркт. Отлежав предписанный срок, он снова уехал на Боровно и жил там до октября. На другом берегу озера поселились на лето художники A. Н. Якобсон и М. И. Кукс. Они стали постоянными летними соседями и друзьями B. В. Бианки. С ними писатель сделал несколько совместных книг.

Приезжали, как всегда, и родственники. Появляются друзья среди учителей тамошней школы. С Н. К. Шенк и П. С. Ивановым дружеская переписка продолжалась и после того, как Бианки перестал приезжать на Боровно.

Однажды Виталий Валентинович получил приглашение на защиту докторской диссертации в Зоологическом институте. Он ходил с волнением по помещениям, где когда-то были кабинеты учёных, кабинет отца… Диссертацию защищал Александр Иванович Иванов — его бийский ученик, постоянный спутник в экспедициях по Алтаю, один из тех людей, в жизни которых он — как Виталий Валентинович полушутя говорил — сыграл скромную роль «судьбы»… И вот теперь — доктор! Займёт должность отца — Валентина Львовича Бианки.