Очерки российско-китайского сотрудничества в ООН и других глобальных организациях (1969-2015 гг.)

Несомненно, что в преддверии вмешательства в дела суверенного государства происходит тщательная дипломатическая проработка вопроса в Совете Безопасности ООН. Внимание к принятию решений в ООН особенно усилилось в последнее время, когда Россия и Китай набрали внешнеполитический вес. Если вспомнить события марта – июня 1999 г., которые вошли в историю как война НАТО против Югославии, то бомбардировки столицы суверенного государства реализовывались без разрешения Совета Безопасности ООН, что не повлекло за собой ответственности для союзных войск. Однако в ходе войны погибло около 500 и было ранено более 900 мирных жителей. От действий авиации НАТО погибло 88 детей [5]. Личность 22 из них экспертами не была установлена. Если вспомнить резолюцию № 1441 Совета Безопасности ООН по Ираку, то ее спонсоры – США и Великобритания – обозначили в ней последнюю попытку Ираку разоружиться, но согласно заявлению руководителя аппарата Белого дома Эндрю Карда «США считали себя вправе в одностороннем порядке принять решение о нападении на Ирак в том случае, если Багдад нарушит резолюцию Совета Безопасности ООН. Конечно, ООН может собраться и обсудить это, но нам не нужно их разрешение для того, чтобы начать военные действия» [6].

Таким образом, ключевые решения принимались либо в обход основного органа ООН, либо методом принятия размытых резолюций. Что касается событий в Ливии в 2011 г., то Россия и Китай вполне могли заблокировать резолюцию и предотвратить военное вмешательство, хотя бы потому, что в Ливии были представлены экономические интересы обеих стран. Но при голосовании за резолюцию Совета Безопасности № 1970 (2011 г.) РФ и КНР воздержались от голосования. Что касается дипломатической войны вокруг резолюции по Сирии, то на протяжении почти четырех лет усилиями России и КНР решение не могло быть принято, несмотря на стратегическую заинтересованность США лишить Россию очередного ближневосточного партнера, вслед за нейтрализацией которого ослабятся позиции ключевого партнера в Азии после Китая – Ирана. Перечисленные выше ближневосточные и североафриканские государства-форпосты внешнеполитических интересов России – Египет, Ливия, Ирак, Сирия – одно за другим теряли свою суверенность вместе с инвестициями России.

Таким образом, геополитический метод под названием «петля анаконды» объективно реализуется на Ближнем Востоке, Кавказе, а также в Восточной Европе. В последнем регионе это связано, во-первых, с государственным переворотом на Украине в 2014 г. и последовавшими за ним событиями: референдумом в Крыму и гражданским противостоянием на Юго-Востоке Украины, вызванным общественным несогласием с политикой новой власти в Киеве. Во-вторых, это обусловлено пятым и шестым расширениями НАТО, в рамках которых к альянсу присоединились Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения, Эстония (пятое расширение 2004 г.), Албания и Хорватия (2009 г.). К возможным членам НАТО относятся также страны, входившие в сферу влияния СССР: Македония, Черногория, Босния и Герцеговина. Участниками ускоренного диалога по вступлению в НАТО вообще являются бывшие республики СССР – Украина и Грузия. Участниками индивидуального партнерского плана также стали бывшие союзные республики, несмотря на то что некоторые из них входят в СНГ: Казахстан, Молдавия, Армения, Азербайджан. С 2014 г. о своих интересах слияния с альянсом объявили Швеция и Финляндия, а к 2016 г. заявили о конкретных действиях [7].