Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г.

Подкрепленные несколькими часами сна, мы в два часа ночи уже находимся на нашей артиллерийской позиции. Нас охватывает темнота холодной осенней ночи. Миллиарды звезд слабо мерцают на темном далеком небосводе. Длившаяся всю ночь горячая перестрелка теперь смолкла, и все тихо по ту сторону реки. Изредка стукнет вдали одиночный выстрел, и снова все погрузится в прежнюю глубокую тишину…

Но вот в ночной мгле резко грянул близкий ружейный выстрел. Еще и еще… И сразу беспокойно загремела ружейная трескотня, часто застукали пулеметы… Звук выстрелов слился в один общий беспрерывный треск… И вдруг страшный, отчаянный крик пронесся в темноте и, постепенно растя и возвышаясь, заполнил собою тишину ночи.

– Атака, – вслух замечает кто-то из нас.

Многие снимают фуражки и крестятся. Молча, напряженно вглядываясь в ночную мглу, слушаем мы, стараясь догадаться о том, что происходит там – впереди нас. Там трещат выстрелы, стукают пулеметы, и, покрывая все, несется крик «ура», неудержимый, стихийный и страшный… И слышатся в этом крике и вопль отчаяния, и торжествующий клик победы, и предсмертный страдальческий стон…

И подобно тому как родился и вырос в темноте ночи этот стихийный, ужасный крик, так и умирает он, слабея и тая. Проносятся последние раскаты и отдаются эхом в далеких долинах гор… Умолкает беспокойная стукотня пулеметов… Ружейная перестрелка слабеет… Атака кончена. Чем завершилась она? Удалось ли нам занять неприступные скалистые гребни, геройски обороняемые храбрым врагом, или, усеяв склоны гор телами наших павших храбрецов, мы отошли, разбитые и усталые, дабы собраться со свежими силами для новой борьбы? Безмолвная ночная тишина не дает нам ответа.

В 6 часов утра от генерала Ренненкампфа получается донесение, что атака частей его отряда имела лишь частичный успех; удалось занять лишь несколько сопок и между прочим ту, геройскую атаку которой нашими стрелками мы наблюдали вчера.

Бледный рассвет медленно наступает. Потянул легкий ветерок, и густой белый туман, стоявший над рекою, рассеялся. На противоположном берегу реки, у подножия высокой сопки, виднеются какие-то сомкнутые пехотные части. Вершина сопки занята сегодня ночью нами, и в бинокль ясно видны роющиеся за гребнем серые фигуры наших стрелков. Весь склон горы усеян телами раненых и убитых, павших в сегодняшнем ночном деле. Одни лежат неподвижно, другие, приподнявшись, в разнообразных позах ожидают помощи. В нескольких местах видны спускающиеся по склону группы людей – несут раненых. А вот над распростертым телом наклонилась серая фигурка с едва видимой отсюда беленькой полоской на рукаве – это фельдшер перевязывает раненого…

Впереди нас, со стороны Бенсиху, гремит орудийный выстрел. Гудя, приближается к нам снаряд. Ближе и ближе… Не долетев до наших орудий, снаряд ударяется в землю, подняв столб черного густого дыма…

– Шимоза… Пристреливаются к нашей батарее, – замечает старший адъютант штаба дивизии подполковник Посохов.

Опять впереди гремит выстрел, и перелетевший снаряд падает за батареей, недалеко от стоящих под перевалом передков. Японцы быстро пристреливаются и открывают стрельбу по нашим орудиям залпами. Один за другим рвутся над перевалом их снаряды, пока еще не поражая наших артиллеристов. Мы отвечаем, посылая шрапнель за шрапнелью…

От высланных на юг наших разъездов начинают поступать одно за другим донесения, что замечены значительные подкрепления, подходящие к противнику со стороны Сихеяна[12]. Скоро выясняется и сила этих подкреплений – около бригады. Генерал Любавин, теснимый с фронта и угрожаемый с фланга, медленно отходит. Японцы вскоре занимают оставленный им гребень. Их артиллерия, поддерживавшая наступление против генерала Любавина и временно прекратившая обстреливание наших орудий, вновь переносит свой огонь на нашу батарею… Сразу несколько снарядов рвутся над перевалом… Заметив отход генерала Любавина, решает отойти и генерал Самсонов. Быстро, но без суеты подбегают казаки к орудиям и на веревках начинают спускать их с перевала. Несколько облачков дыма вспыхивают над батареей, резко рассекая воздух и взбивая сухую землю, свистит шрапнель, но казаки не торопясь продолжают свое дело. Стоя на перевале, генерал Самсонов отдает приказания…