Очерки русского благочестия. Строители духа на родине и чужбине

Преграждая путь к культурным начинаниям, невежество крестьянское, выражаемое в форме отношения их к общественным интересам, лишает деревню всего того, что дали бы ей эти культурные начинания. Поскольку, однако, потребность в таких начинаниях не всеми одинаково сознается, постольку и отсутствие их не для всех одинаково чувствительно. Нечто другое происходит в сфере хозяйственных отношений. Там невежество крестьян не только лишает их выгод культуры, но окончательно их разоряет. Здесь и только здесь кроются все причины бедности крестьянской, и не при чем тут ни малоземелие, ни тяжесть обложения. Там, где нет знаний, там хозяйство неизбежно идет вширь, а не вглубь, и при современном состоянии крестьянского хозяйства недостаток в земле будет сказываться все сильнее, и жалобы на «стеснение» никогда не прекратятся. Хозяйство крестьянское ведется так изумительно плохо, что разбивает все доводы теории. Тот же профессор агрономии, который вчера доказывал, что при наличности известных условий земля не может произвести растения, увидев хозяйство крестьянское, сказал бы сегодня, что иногда действительно бывают непредвиденные исключения, когда земля может родить и без этих условий, а присмотревшись к нему еще ближе, усомнился бы, пожалуй, в действительности и самих теорий своих. Глядя на хозяйство крестьян, не знаешь, чему удивляться: или отношению крестьян к земле или же ее выносливости и неистощимой силе производительности.

Со стороны кажется, что крестьяне делают всё возможное, чтобы убить производительность земли: до такой степени жестоко их обращение с нею. Едва покажутся первые озимые всходы, как появляются на полях целые стада скота для пастьбы, немилосердно топчут ногами молодые всходы, съедают их и иногда совершенно оголяют поля. И делается это не столько в силу недостатка корма для скота, сколько в силу убеждения, что так нужно. Та же картина наблюдается и раннею весной. Земля не только редко удобряется, но крайне плохо и небрежно вспахивается. К этому нужно прибавить, что полевые земли сплошь испещрены долинами и оврагами; что весенние воды, стекая со всех сторон, превращают эти долины и овраги в озера, и на поверхности их весною вы замечаете плавающие всходы озимых хлебов; что такое неравномерное распределение влаги, крайне незначительной на местах высоких и чрезмерной в местах низких, гибельно отражается на урожае в обоих местах, и что при всем том ничего не предпринимается для борьбы с этим злом. Я никогда не поверю, чтобы нельзя было бороться с оврагами наличными силами деревни, и думаю, что если бы крестьяне сами сознали всё значение этого зла, то нашли бы и средства для борьбы с ним. Но в этом случае они разделяют привычку всех русских людей всегда ожидать от кого-то посторонней помощи. Бесконечные потравы дополняют общую картину, и, право, можно искренно удивляться, как земля при таких условиях еще кормит людей.

Пути сообщения находятся также в первобытном состоянии, и крестьяне предпочитают переносить все лишения, связанные с дурными дорогами, чем вовремя их исправить. Много есть разных средств улучшить жизнь человеческую. Есть между ними средства дорогие и дешевые, но едва ли не самое действительное в доброй воле человека заключается. А в отношении улучшения хозяйства и быта крестьян это средство было бы наиболее действительным, ибо прогресс деревенской жизни задерживается столько же отсутствием материальных средств, сколько невежеством и злой волей крестьян. В каких только обидных формах ни проявляется эта злая воля, и как трудна иногда борьба с нею! В одном из сел моего участка, Богданах, местный помещик, г. В., задумал изменить старую систему трехпольного хозяйства, для чего уничтожил толоки, завел травосеяние, выписал усовершенствованные орудия и машины и пр. и в то же время, опасаясь потрав, предоставил в распоряжение крестьян 50 дес. земли для выпаса их скота. Результаты культурного хозяйства стали уже сказываться, и многие крестьяне с большим интересом следили за ним. Но как и всегда бывает, перевес оказался на стороне невежественного большинства. Потому ли, что в изменении системы хозяйства крестьяне усмотрели невозможность дальнейших потрав, потому ли, что уменьшились размеры из толочной площади, но так или иначе они признали, что изменение системы хозяйства помещика нарушает их интересы, и выразили свой протест в грубой и жестокой форме. После двух поджогов экономии г. В. стал думать уже не о дальнейших усовершенствованиях в имении, а о том, чтобы продать его и навсегда уехать из уезда. Ограничиваюсь сообщением только этого одного факта, ибо слишком старыми покажутся эти факты деревне и слишком маловероятными городу. Всё чаще приходится слышать, что нет помещиков в деревне, что все ушли. И нет их, это правда. Но не потому ли и ушли они, что их заставили уйти крестьяне?!