Очерки русского благочестия. Строители духа на родине и чужбине

Когда до него дошла весть о ее кончине, он склонился головой на стол, горько заплакал и воскликнул: «Она более не протянет мне своих рук. Не воскликнет: "Дорогой мой"».

Таковы были плоды деятельности княжны Дондуковой-Корсаковой. Они свидетельствуют о том, что истинная любовь всегда найдет отклик в сердце, как бы ожесточено и озлоблено оно ни было, и что ни одно движение или порыв, ни одна мысль, ни одно дело, как бы скромны они ни были, не исчезают в пространстве и времени, не пропадают даром. Пусть же такое убеждение, этою жизнью засвидетельствованное, поддержит бодрость духа у тех, кто унывает, кто нетерпелив, у кого недостаток духовной энергии, и пусть же люди черпают и эту бодрость, и эту энергию из того же источника, из какого их черпала Мария Михайловна, ожидая помощи не от внешности, а от своего великого сердца.

9

Если человек, не знающий или потерявший себя, ищет единения с другими людьми и ждет помощи от них, то, наоборот, человек, нашедший себя, – всё более и более уединяется, углубляется, затворяется… То, чего он искал от общения с людьми, он находит в общении с самим собою, с своею душою, в безмолвии и тишине говорящей с Богом, и это общение дает ему не только смысл, но и радость жизни. Келия, пещера, затвор служат часто ступенями духовной высоты, единственным путем которой является и навсегда останется путь к самоуглублению и созерцанию. Духовно сильные люди всегда одиноки, всегда отшельники, независимо от того, где они живут и что делают. Отсюда, однако, не следует, что такой путь, создавая внешние затворы, затворяет в то же время и сердца этих людей. Наоборот, мы никогда не бываем так близки к тем, кого любим, когда мы вдали от них, никогда горе другого не вызывает столько тревоги, когда оно далеко от нас… И это понятно, ибо по мере удаления от людей и личного самоочищения увеличивается любовь к ним, а с нею всё более и более опасение за их участь, опасение, какое растет по мере духовного роста человека, когда пред его духовными очами всё яснее и яснее обнаруживаются заблуждения и ошибки людей, все греховные наслоения их души. Неудивительно поэтому, что и Мария Михайловна всё ближе и ближе принимала к своему сердцу скорби и страдания людей и всё с большею силою рвалась им на помощь. Всякий несчастный человек был родным для нее, всякий грешник – дорогим. И чем грешнее – тем дороже. Незаметно быть может для себя, но заметно для других, Мария Михайловна расширяла всё больше границы своей деятельности, и в последние годы своей жизни ее заботы о людях, казалось, не знали никаких пределов. Несчастные всех сословий, положений и вероисповеданий, кто бы они ни были, чем бы ни занимались, находили приют в ее сердце, которое откликалось не только тогда, когда эти люди приходили к ней, но и само их разыскивало, первое шло к ним навстречу.

Не имея возможности непосредственно столкнуться с страданием и горем и оказать помощь, Мария Михайловна писала письма, взывала к помощи других; и как много драгоценных мыслей разбросано в этих письмах, как много того, что показалось бы для огромного большинства людей новым, необычным, а в действительности говорило лишь о самом нужном неотложном деле… Эти письма Марии Михайловны, если бы их можно было собрать в отдельный сборник, составили бы наверно материал огромной ценности и не только для ее характеристики.