Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Этот проект к 1964 году взял под свою опеку Косыгин, однако он много раз пересматривался, в том числе по причине жесткой позиции, занятой министром финансов СССР Василием Гарбузовым. Финальное решение по его поводу было вынесено в 1970 году на заседании Политбюро. Предлагаемый Глушковым проект создания еще одного государственного ведомства — Государственного комитета по совершенствованию управления (Госкомупра), который должен был руководить ОГАС, и организации при нем «научного центра» из 10–15 институтов — закончился в итоге формированием Главного управления по вычислительной технике при ГКНТ и Всесоюзного научно-исследовательского института проблем организации и управления (ВНИИПОУ)[923]. Вполне возможно, что это они в итоге занимались разработкой упомянутых выше информационных систем для Госплана и ВПК — «Документ» и «Контур», а также ведомственных систем сбора информации.

Центральную роль тут играл еще один ближайший соратник Маленкова — бывший первый заместитель председателя Бюро Совета Министров СССР по химии и энергетике (1954–1955) Дмитрий Жимерин (сын зажиточного крестьянина и мастерового из Тульской губернии), который, выйдя из политического забвения, в котором пребывал все 1960-е годы, в 1971–1983-м был первым заместителем председателя ГКНТ СССР и директором ВНИИПОУ.

Большую поддержку Глушков в начале 1970-х годов получил от Дмитрия Устинова и после этого активно занялся постройкой автоматизированных систем в оборонных министерствах[924].

Хотя в настоящее время в российской публицистике популярна идея, что советские руководители, отказавшись от предложений Глушкова, уничтожили основу для появления советского интернета, действия государственных и партийных чиновников с позиций того времени видятся довольно рациональными. Построение реально работающей системы на декларируемых, но не реализуемых на практике принципах «планирования» было полным абсурдом и требовало колоссального количества средств на технику и персонал. При царящей в СССР секретности да и с точки зрения элементарной компьютерной безопасности было также невозможно создать систему, которая бы «знала все» и хранила эти данные в едином месте. Утечка подобных данных или существенная поломка системы и попадание в нее критически важных для всей страны, но ложных данных были весьма вероятны, поэтому стратегия создания сепарированных друг от друга систем была правильной.

История ОГАС, таким образом, показывает, что идея создать научно обоснованную «модель» и с ее помощью управлять планированием и распределением ресурсов вовсе не казалась чем-то невероятным, особенно когда разработчики были далеки от реальных рычагов управления экономикой. Академические специалисты, как правило, не знали о большом количестве «подводных камней». Они не подозревалии о ключевых управленческих институциях, огромных областях деятельности советской экономики и администирования, скрываемых от всех непричастных. И тем более не представляли себе масштаб проблем, известных лишь немногим профессионалам в аппаратах центральных ведомств. Советское общество им казалось достаточно одномерным в социальном, профессиональном и институциональном отношениях. Именно это позволяло надеяться на возможность его познания, унификации данных для анализа и автоматической обработки данных для дальнейшего управления.

Созданный в 1963 году ЦЭМИ на первом этапе должен был, по всей видимости, своими математическими моделями обслуживать планируемую ОГАС. После того как стало ясно, что данный проект встал, в ход пошла идея СОФЭ[925]. Она была в штыки воспринята аппаратом Совмина и Госплана и по причине ее фантазийности, и из-за попыток конкуренции с существующей системой планирования и управления. Отношения ЦЭМИ с этими двумя ведомствами были испорчены на два десятилетия, пока в 1981 году на должность главы ГВЦ не пришел Владимир Коссов[926].

Вместе с тем во второй половине 1960-х сотрудникам института и корреспондирующим с ними математикам, а также многим представителям обширной сети молодых выпускников математических и инженерных вузов, нашедших себе работу в различных московских ведомственных НИИ, стало ясно, что из современной западной науки можно позаимствовать не только обсуждение математических теорий, но и собственно методы изучения и анализа экономики. Так они с удовольствием перешли к ознакомлению с работами западных авторов-экономистов[927]:

Анатолий Каток, Гриша Маргулис, Юра Родин и я каждую субботу[928], как некоторые евреи-талмудисты[929], собирались у нас или у Катка дома и изучали одну главу книги Самуэльсона «Экономика»[930].