Очерки судебного медика. Опыты эксгумаций

Коллеги из практического здравоохранения с большим уважением относились к Ивану Максимовичу. А заслужить уважение среди наших коллег, поверьте, дело совсем не простое; у нас каждый себе и профессор, и академик со своим особым мнением как по отдельным медицинским вопросам, и о своем личном вкладе в здравоохранение (как правило, недооцененном начальством), так и о собратьях по профессии. Главный хирург Министерства здравоохранения Республики Калмыкия Маркс Андреевич Бочаев, кстати, принципиальный антагонист табака, вспоминает, что единственный человек, которому он позволял курить в своем кабинете, был Кирюхин. Пустяк, казалось бы, но он о многом говорит.

В чисто профессиональном плане у меня были учителя, как сейчас модно говорить, и покруче (они упоминаются в очерке «Грозненский дневник»). Но меня, начинающего тогда эксперта, именно Иван Максимович посвящал в основы судебно-медицинской деонтологии, науки, которой по-настоящему нигде не учат.

Деонтология буквально – наука о долге врача. В практической медицине деонтология включает в себя систему отношений врача и больного, отношений между медиками различных звеньев. В судебной медицине – это отношения эксперта и следователя, эксперта и судьи, эксперта и потерпевшего (если речь идет о живом лице), эксперта и родственников погибшего, эксперта и адвоката. В отличие от остальных врачей, эти отношения регламентированы процессуально, но реальная жизнь не всегда вмещается в прокрустово ложе законов. Некоторые вещи представляются как сами собой разумеющиеся, но если бы все мы следовали им в жизни и работе…

Вот некоторые из тезисов моего Шефа, которых я старался придерживаться, так что они иногда кажутся мне своими собственными:

- Если к тебе обратился коллега-медик за помощью, сделай все, что от тебя зависит, чтобы помочь ему (корпоративность в лучшем понимании этого слова была для Ивана Максимовича понятием не обсуждаемым);

- В уголовном деле всегда существуют две конфликтующие стороны: потерпевший и обвиняемый. «Помогая» одной стороне, ты ровно пропорционально «вредишь» другой. Ты не Бог и не судья, чтобы брать на себя такую ответственность;

- В разговоре с посетителем, кем бы он ни был, удели ему максимум своего «драгоценного» времени, тактично растолкуй ему все, что его интересует (за исключением того, что составляет тайну следствия). 90% жалоб рождаются на пустом месте, из-за неумения или нежелания разговаривать с людьми;

- Будь терпелив в разговоре с потерпевшими, родственниками погибших и потерпевших, у них и так большое горе;

- Не строй из себя умника, всегда найдутся люди не глупее тебя;

- В экспертизах по «врачебным делам» будь особенно осторожен и не руби сплеча; всегда старайся поставить себя на место врача, к которому предъявляются претензии; медицина – не всесильна, а уж возможности районного специалиста ограничены рядом объективных причин (речь, конечно, не шла о явном выгораживании человека, допустившего халатность или серьезную, непростительную врачебную ошибку; при этом Максимович приходил в настоящую ярость, если встречался с фактом фальсификации истории болезни);

- У танатологов (экспертов морга – примеч. автора) самая тяжелая в физическом и психологическом плане работа, поэтому относись к ним более снисходительно. Принимай меры только в случаях, когда ситуацию начинает «зашкаливать»;

- К коллегам относись одинаково ровно, не выделяй фаворитов;

- Никогда не чурайся советоваться с экспертами, даже если ты считаешь, что уровень их подготовки еще недостаточно высок; ты можешь глубоко ошибаться в своей оценке;

- Лаборанты, медицинские сестры и санитарки такие же полноправные и важные работники, как и эксперты; спесивое отношение к ним не только не достойно руководителя и врача, но и свидетельство человеческой и умственной неполноценности;

- Не стремись стать начальником; если этому суждено сбыться, то это случится. Лучше стань хорошим экспертом, которого будут уважать и дознаватели, и следователи, и судьи, и медицинская общественность;

- Начальственное кресло эфемерно (Шеф, разумеется, не употреблял этого изящного нерусского слова, заменяя его на более народное – «херня», он вообще был немногословен), а секционный нож и микроскоп – это твой кусок хлеба.

Это лишь немногое, что особенно врезалось в память в ходе ежедневных обсуждений различных вопросов.

Существует категория главных врачей, к которым в их коллективах относятся индифферентно (раз назначили, наше дело подчиняться, лишь бы не мешал работать). Моральное право быть руководителем в нашем коллективе у Ивана Максимовича не оспаривал даже мысленно практически никто. Трудно было представить на этом месте другого человека.