Очерки турецкой мифологии: По материалам волшебной сказки

О связи лошади с дэвом свидетельствуют и те обряды по исцелению болезней, которые выполнялись, если предполагали, что болезнь вызвана вредным влиянием дэва. Этому дэву нужно было совершить обряд жертвоприношения: зажигали ритуальные светильники из лучинок, обернутых черными или красными тряпочками; светильники ставили в лошадином стойле на кучках золы и лошадиного навоза. Если болезнь была очень тяжелой, то готовили специальное кушанье, куда обязательно входило лошадиное мясо. Блюдо с этим кушаньем ставили в лошадином стойле в кормушку лошади, либо под мостом через реку или большой арык, либо относили на кладбище. О.А.Сухарева полагает, что употребление конского мяса в обрядах, посвященных демону, который мог принимать облик коня, имеет сходство с убиением тотемного животного и поеданием его мяса в архаических обрядах. Пережитки культа дэва-коня у равнинных таджиков восходят к эпохе индоиранской и индоевропейской общности, когда дэвы (авест. дайва) считались божествами, в качестве таковых имелись в древнеиндийской традиции (дэва), но зороастризм низвел их до уровня демонов, и такими они остались в иранской мифологии. Иными словами, в представлениях о дэве-коне прослеживается более древний культ коня, имевший место в индоевропейской мифологии[49].

Можно заметить также, что в приведенной выше сказке видинских турок старуха-дэв и ее дочери, догоняя беглецов — Билеиза и девушку, превращаются в туман, огонь и облако. Эти превращения следует рассматривать как отголосок представлений о связи дэва с вихрем, пыльным смерчем, ураганом. В Ура-Тюбе, например, таджики называют смерч «ветер дэва»[50]. Более точное соответствие этому находим в другой сказке, из собрания Боратава: «…разразилась буря, настоящее светопреставление: шум, грохот, все окрестности заволокло пылью и мглой, засверкали молнии. Все перепугались, спрашивают: „Что стряслось?“ Смотрят: Батюшка-дэв, по пояс голый, с обнаженной саблей в руке, мчится прямо ко дворцу падишаха» («Батюшка-дэв»).

Похожее представление о передвижениях дэва имеется в туркменской сказке: «Когда дэв поворачивает назад, небо покрывается тучами и дует ветер. Когда ему остается день пути сюда, шумят вершины деревьев, когда же дэв сюда доходит, дрожит земля, деревья трещат и ломаются…», юноша «глядит — налетели тучи, вершины деревьей зашумели, закачались. Через некоторое время деревья затрещали, стали ломаться, задрожала земля и загрохотали камни». Так появился дэв («Караджа-батыр»)[51].

Интересно, что в обрядах жертвоприношения дэву по случаю болезни человека жертвенную еду, куда обязательно входит конское мясо, ставят либо в кормушку лошади в стойле, либо под мостом через реку или большой арык. В этом также проявляется связь дэва с конем, ибо кони связаны с водой. Характерно также, что в приведенных выше сказках с персонажем «человек-конь» девушки, разыскивающие своих суженых, останавливаются как в конечном пункте своих скитаний возле источников и просят попить воды («Чембер-Тияр», «Билеиз»).

Связь коня с водной стихией прослеживается уже в древнеиранской мифологии: в Авесте божество Тиштрйа — персонификация благодатного дождя — борется с демоном засухи, приняв облик прекрасного белого коня[52]. Связь коня с водной стихией существовала и в древнегреческой мифологии: «владыка вод», бог моря Посейдон, связанный с индоевропейским зооморфным божеством плодородия, выступавшим в облике коня или быка, мог сам превращаться в коня. Священные животные Посейдона — конь, бык и дельфин[53].

Можно предположить, что связь коня и владыки морской стихии сохранилась в турецких волшебных сказках в персонаже Морского жеребца, который зафиксирован и в народных поверьях турок. Так, в материалах В.А.Гордлевского приводятся сведения о морских лошадях, которые якобы водятся в море, озерах и больших реках. Они очень красивы, питаются камышом, поймать их невозможно, потому что они сразу скрываются в воде. В одном из рассказов говорится, что хотя морские лошади обычно красивы, но в некоем местечке на Средиземном море, на кладбище, появилась морская лошадь, страшная, как дэв. Ее удалось убить[54].

В турецкой волшебной сказке Морской жеребец — персонаж негативного свойства, с ним нужно было биться коню героя, чтобы попасть на остров, где живут необходимые герою волшебные Красногнедая и Темно-гнедая кобылицы. Следовательно, здесь Морской жеребец связан с демоническими силами, противостоящими герою сказки («Самая-Прекрасная-в-Мире»).

Однако конь может быть и помощником героя, как, например, в этой же сказке, где конь героя советами и действиями помогает юноше достичь своих целей при выполнении трудных заданий падишаха; при этом конь разговаривает человеческим голосом.