Очерки уголовного мира царской России

   Приехав в сыскную полицию, я тотчас же вызвал чиновника, специалиста по дактилоскопии, и предложил ему расшифровать следы пальцев на портсигаре убитого. Насыпав осторожно специального, особо тонкого и сухого порошку на захватанную поверхность, он осторожно его сдунул, в результате чего тонкий слои порошка остался прилипшим лишь к слегка жирной поверхности металла, не оставив следа на тех местах, где обрисовывались спиральные завитки кожи. Получилось черное поле, как бы изрытое спиралеобразными траншеями. Рисунок этот был немедленно сфотографирован и подведен под соответствующую формулу, после чего мы приобщили его к группе карточек надлежащих регистров.

   Он оказался новым, т. е. в коллекции нашей подобного не имелось; из этого следовало, что убийца - не профессионал, не рецидивист.

   Дело это не захватило меня, так как вначале представлялось мне довольно банальным. Раз нет следов наличности грабежа, стало быть, месть на какой-либо почве руководила рукой преступника.

   Стоит, думалось мне, установить личность убитого, и без особого труда картина преступления раскроется. Смущал меня несколько портсигар, как будто подсунутый убийцей; но подобного рода трюки с целью сбить розыск с правильного пути встречались уже не раз в моей практике.

   Во всех московских газетах я сделал сообщение о найденном трупе в ростовском поезде, его приметах и об оказавшемся при нем портсигаре с монограммой "К", фигурой женщины и кошки с изумрудными глазами. Я был уверен, что завтра же явятся ко мне родные или друзья убитого за справками. И, в самом деле, на следующий же день, часов в 12 мне доложили о какой-то даме, желающей меня видеть по этому делу.

   - Проси, - сказал я курьеру.

   В мой кабинет вошла молодая еще дама с взволнованным лицом и заплаканными глазами.

   - Я пришла к вам, прочтя в газетах о найденном трупе, - увы! - думается мне, моего несчастного мужа! - и дама разрыдалась.

   Я успокаивал ее, как мог.

   - Почему же, сударыня, вы думаете, что убитый именно ваш муж?

   - Видите ли, с неделю тому назад муж выехал в Ростов по делам и должен был именно вчера вернуться. Он не приехал и не известил меня о причине задержки, что вовсе на него не похоже; затем приметы схожи, а главное, - этот портсигар. Относительно портсигара я не знаю, что и думать. По описанию, - это точно портсигар мужа, но, с другой стороны, за неделю до своего отъезда муж его потерял и был этим весьма опечален, так как дорожил этой памятью, моим подарком. Каким образом он снова очутился в его кармане, - я себе не представляю. Но, во всяком случае, я крайне, крайне встревожена.

   Я достал из ящика злополучный портсигар и протянул его ей.

   Едва увидя его, дама вскрикнула:

   - Он, он! Это портсигар Мити! Я даже знаю, что внутри на вызолоченной поверхности в уголке нацарапано мое имя "Вера".

   Действительно, указание было точно и сомнений не оставалось.

   - Скажите, сударыня, не украл ли кто-либо этот портсигар у вашего мужа с неделю назад? Не имели ли вы на кого-нибудь подозрений?

   - Нет, муж тогда определенно заявил, что потерял его где либо на улице, положив в прорванный карман пальто.

   - Между тем вы видите, - он не потерян.

   - Не знаю просто, что и думать! Вы разрешите мне отправиться и осмотреть покойника?

   - Конечно, сударыня! Я дам вам в сопровождение одного из агентов, поезжайте немедленно!

   Мы расстались. "Бедная женщина! - думалось мне. - Вряд ли минует тебя горькая чаша вдовства!" Но каково было мое удивление, когда часа через полтора она вошла вновь в мой служебный кабинет, но сияющая, счастливая и довольная!

   - Представьте, какое счастье! Убитый - вовсе не мой муж!

   О, Господи, Ты милосерден ко мне! Я теперь ожила, словно возродилась.

   Я счастлива, г. начальник, как давно не была!

   - Ну поздравляю! Очень, очень рад за вас! Но прошу все же немедленно прислать ко мне вашего супруга, как только он вернется из Ростова.

   - Конечно, я непременно его пришлю.

   - До свидания, сударыня. Что касается портсигара, то пока мне необходимо оставить его, но по ликвидации дела я, надеюсь, смогу вам его вернуть.

   На этом мы, распрощавшись, расстались.

   К вечеру в этот же день явился ко мне некто Штриндман, совладелец ювелирного магазина близ Кузнецкого моста, и заявил о своей тревоге. Его компаньон, Озолин, должен был, согласно телеграмме, вернуться вчера из Ростова, куда он ездил для покупки у одной знакомой дамы бриллиантового колье. Это колье хорошо было знакомо обоим совладельцам магазина, так как еще в прошлом году поднимался вопрос об его приобретении, но тогда не сошлись в цене. Ныне же владелица его снова предложила купить, и, списавшись с нею, Озолин выехал лично в Ростов для совершения сделки. Хотя Штриндман и прочел в газетах о том, что на вещах трупа имелась монограмма "К", но тем не менее просил меня разрешить ему взглянуть на мертвое тело. Я, конечно, разрешил и... убитый оказался именно Озолиным.