Очерки уголовного мира царской России

   Вхожу: большая комната, посередине письменный стол, заваленный бумагами, а за ним господин в штатском платье. Я остановился. Он даже не взглянул на меня, а продолжал что-то быстро писать. Прошло этак минут десять. В кабинет вошел жандармский офицер и положил на стол огромный портфель и передал какую-то бумагу- Начальник пробежал ее глазами и говорит: "Я сейчас распоряжусь". Затем взял телефонную трубку, назвал какой то номер. "Это вы, Савельев? - говорит начальник охранного отделения. - Немедленно берите людей и арестуйте Петровского и, пожалуйста, поживее!" Наконец, он поднял голову и обратился ко мне: "Так вот ты какой гусь! Давно мы за тобой следим да в старом твоем разбираемся. Ну теперь полно! Погулял - и будет!

   Давно пора под замок".

   - Помилуйте, г. начальник, - взмолился я. - Да за что же это? Я живу, слава Богу, смирно, по-хорошему, зла никому не делаю. За что же меня под замок?

   - Ну брось дурака валять да невинность разыгрывать! - крикнул он мне. - А "гуслицкие дела" забыл?

   Я так и обмер.

   - А что это за "гуслицкие дела"? - спросил я у Бородина самым невинным тоном.

   - Да что уж тут таить, г. начальник! Случилось это лет 25 тому назад. Был я тогда еще мальчишкой и сбили меня с толку фальшивомонетчики, выделывавшие деньги в селе Гуслицы. За это я отбыл наказание и с той поры живу по-честному. Как вспомнили мне про гуслицкие деньги, вижу, дело плохо! Начальник приказал принести мой бумажник, сорвал с него печати, вынул билет и деньги и говорит:

   - Много к твоим рукам прилипло гуслицких денег, да черт с тобой! Тут у нас завелось благотворительное дело, и деньги нужны, а их нет. Предлагаю тебе следующее: я под эти 5 тысяч освобождаю тебя до послезавтра с тем, чтобы к 2 часам дня ты доставил сюда же 5000 рублей. Принесешь, - я отпущу тебя на все четыре стороны; не принесешь, - пеняй на себя! Ты будешь немедленно арестован и выслан в 24 часа из Москвы в Нарымский край доить тюленей".

   С этими словами начальник отпустил меня, оставив, однако, у себя ренту и три сотенных билета.

   - Вот что! - сказал я Бородину. - Идите с моим агентом и укажите в Скатертном переулке дом, куда вас возили, а завтра в 11 часов утра приходите опять ко мне.

   Бородин указал дом, и мы навели у дворников справку о жильцах 3-го этажа. Они оказались людьми смирными, не внушающими подозрений. Узнали мы и N телефона квартиры. Но что же было делать дальше? Нагрянуть с неожиданным обыском - мне не хотелось, так как мошенников могло случайно и не оказаться дома.

   Взятая у Бородина рента могла быть тоже унесена, да, наконец, Бородин и не помнил номера своего билета, следовательно, даже при захвате аферистов последние смогут от всего отпереться, тем более что свидетелей не имелось. Поэтому я остановился на ином плане. За домом и особенно за квартирой третьего этажа было установлено наблюдение. Я же стал ждать завтрашнего ко мне визита Бородина.

   Через несколько часов по установлению наблюдения прибегает один из агентов и докладывает, что из квартиры 3-го этажа вышел Василий Гилевич, хорошо известный нам по ряду мелких мошенничеств.

   Василий был родным братом Андрея Гилевича, убийцы студента Прилуцкого, громкое дело которого я уже описал в одном из предыдущих очерков. Очевидно, Бородина шантажировал этот "достойный" представитель не менее "достойной" семейки.

   Я пригласил к себе в кабинет стенографа и дворника в качестве будущих свидетелей и усадил их к отводным трубкам моего телефона. Когда явился Бородин, я побеседовал с ним минут десять, стараясь уловить его манеру говорить, его язык, интонации голоса и т. п. После чего заявил ему: сидите смирно и слушайте!

   Агент-стенограф, сидевший у одной из отводных трубок, приготовил лист бумаги и карандаши; дворник деликатно взял свою отводную трубку двумя "пальчиками". Когда все было готово, я подошел к аппарату.

   - Барышня, дайте N такой-то!

   - Готово!

   В трубке послышался женский голос:

   - Я вас слушаю...

   - Нельзя ли попросить к телефону господина начальника?

   - Хорошо, сейчас!

   Вскоре раздался мужской голос:

   - Алло, я вас слушаю!

   - Это вы, господин начальник?

   - Гм... Кто говорит?

   - Это я, Иван Прохоров Бородин, которому вы сегодня приказали явиться.

   - Ну что, мошенник, деньги готовы?

   - Не серчайте на меня, г. начальник! Ей-Богу, к двум часам не достать, обещаны они мне в четыре. Вот я и звоню. Уж вы позвольте мне опоздать на два часа, ранее никак не справиться! Ведь 5 тысяч - капитал, его сразу не соберешь!

   - Ах ты, растяпа! Ах ты, сонная тетеря! Ну черт с тобой! Но помни что если в четыре не явишься - в 24 часа вылетишь из Москвы. А откуда ты телефон мой узнал? Разве на станции сообщают номер охранного отделения (и в голосе его послышалась тревога)?

   - Никак нет, г. начальник! Я третьего дня, стоя у вашего стола, покуда вы писали, приметил N вашего телефона, стоящего на столе.

   - Ну ладно, проваливай! И помни: в 24 часа!

   Затем послышалось глухо: "Ротмистр, установите опять немедленно наблюдение за Бородиным!" После чего трубка была повешена.

   - Вы успели все записать? - спросил я своего агента-стенографа.

   - Так точно, все.