Очертя голову

По моему лицу, оторопевшему от такой беспардонной наглости и узколобой сермяжной правды мошенника, Лука понял, что Красиков оскорбил меня и, не говоря ни слова, набросился на того, как торпеда. Завязавшуюся драку остановили двое других «авианосцев». Они разняли Павла и Луку и развели в стороны, изрядно взъерошенных, тяжело дышащих и красных.

Я посмотрела на свою ладонь — жаль, что пощёчины раздавать не умею. Очень жаль.

— Некрасиво, Павел Викторович, — покачал головой Штольц. — Обокрасть, запугать, обмануть, ещё и обозвать девушку… Ай-яй-яй! А ведь она на вас заявление в полицию писать будет. После того, как мы вас через службу безопасности передадим, и тоже напишем документик о предотвращении ваших мошеннических действий в рамках расследования корпоративного преступления и злоупотреблении служебным положением. Даже не знаю, как вы у нас такую высокую должность занимали? Вот я бы вас не взял. И вообще обязательно подниму вопрос в отделе кадров о соответствии компетенциям. Кого на работу берут, ужас! — Штольц игриво смахнул пылинку с льняного рукава и поморщился.

Я услышала шорох, обернулась и заметила худую фигуру нотариуса возле запасной двери.

— Не торопитесь, господин нотариус, там всегда заперто, и вообще дверь не работает, — сказала я хрипло, ужасно злая, просто ужасно, где-то на задворках мысли отмечая, что пожалуй, я такой никогда и не была.

Ещё она новая черта. И драться ужасно хочется… Я на самом деле такая или итальянский темперамент заразителен?

— Да я… — вякнул снулый нотариус.

— А вы совершили уголовное преступление с целью наживы, — ответил довольный, словно ему слона подарили, Штольц и потёр руки. — Как именно? Не нам разбираться. Правоохранительные органы — наше всё. Так что задержитесь, прошу.

— Да я… — опять выдал нотариус и вяло опустился на стул у стены.

Двое верзил держали под руки Красикова, а Луку отпустили.

— Вы подделали вместе с Красиковым документы, хотя вы меня лично знали, да? — сверкнув глазами, спросила я у нотариуса.

— Давай, давай, устраивай драму! Чтоб самой стыдно не было! И подделали! А ты шлюха! — выкрикнул Паша.

Я взглянула на свою ладонь, на наглые глаза бывшего, вспомнила, как он почти принудил меня в первый раз к близости, не физически, но морально, логически подведя обоснование и поставив в безвыходное положение, испуганную до ужаса ситуацией с долгами и нападением на нашу квартиру, «обездомленную», осиротевшую, лишенную поддержки и какой бы то ни было основы. Ведь для него я по-прежнему вещь! И я не удержалась.

Подошла и влепила со всего маху по чисто выбритой щеке так, что у самой кожа ладони загорелась от удара. Красиков пошатнулся и взвыл.

— Мало я пугал тебя, мало! Надо было и квартиру сразу забрать!

— На этом прекратим, пожалуй, — заметил Штольц. — Видео и аудиозапись есть, свидетели есть, признание есть. Достаточно.

— Постойте! Постойте! — воскликнул Красиков.

Один из «авианосцев» открыл дверь, и в конференц-зал вошёл полицейский наряд. Совершенно не торжественно и без пафоса полицейские надели на Красикова и нотариуса наручники и увели. Стало тихо, пока я не спросила:

— И что теперь?

— Пряники с неба не посыплются, — ответил Штольц и перешёл на свой корявый французский. — Теперь господ махинаторов ждёт следствие, суд и, полагаю, срок. А вас… тоже.

— В каком смысле? — удивился Лука. — И я вообще хотел бы знать, что произошло.

— Всё просто, — ответил Штольц. — Отец Софи хотел совершить сделку и оставить дочери хорошее наследство. Выкупил через знакомого землю и увеличил её стоимость, так как смог перевести её в другую категорию. К тому же рядом достроили новую трассу, и поэтому участок стал гораздо дороже, чем при покупке. Оправдаться должны были даже проценты по кредиту. Но продать господин Трофимов землю не успел, умер. Мне жаль, София. Кстати, мы проверили по нашим каналам и выяснили, что суммой с задатка, который всё-таки Красиков заплатил, ваш отец закрыл один из кредитов полностью. После судебной тяжбы над мошенниками землю вернут изначальному владельцу или его наследнице, то есть вам, София.

— А мама?

— В завещании было указано, что всё имущество полностью отец оставляет вам. Значит, даже в судебном порядке вряд ли ваша мать оспорит и эту часть наследства. Иными словами, сорок гектар прекрасной земли ваши.

Лука воскликнул, щёлкнув пальцами:

— Мамма мия!

— Она самая, — ответил вновь безэмоциональный Штольц. — Дело может, конечно, и затянуться: от пары месяцев до полугода. Бывает по-разному. Что касается Робанка, по которому вы обнаружили договор страхования, то я рекомендую подать в суд. Страховка перекрывает всю сумму кредита в случае смерти заемщика, так что банк ещё и должен будет вам по завершению дела. И на квартиру в Новочеркасске банк не имеет теперь никаких прав. Они потому её и не истребовали до сих пор, что, по сути, тоже поступили далеко не законно. Только наймите хорошего адвоката. Я могу порекомендовать, если хотите.

— У меня нет денег на адвоката… — робко сказала я.

— Есть деньги, — ответил Лука. — У нас есть.

Я моргнула, поражённая.