Очевидец (сборник)

– Думаю, что все-таки дочь… – помощник не закончил фразы. Того и не требовалось. Больше между ними не было сказано ни слова. Помощник поднялся и быстрым шагом покинул комнату заседаний.

Через два года он умрет от интенсивной хемотерапии, пытаясь вылечить ошибочно определенный врачевателями рак.

На следующее утро СМИ прервали свои передачи.

– Из непроверенных источников стало известно, что сегодня в 6.45 утра неизвестными прямо с порога отчего дома похищена Лидия Канн, дочь кандидата на пост Первого консула Публия Канна. Поиски, предпринятые по горячим следам, а также специальный план «Перехват» результатов не дали. Похитители на связь пока не выходили и никаких требований не предъявляли. Ведется следствие. Генеральный прокуратор приказал возбудить дело по статье «похищение ребенка».

Республика сочувствовала Канну, в прессе появились первые намеки на возможную связь похищения с предстоящими выборами. Виновника предлагалось определить читателю. Но Конрад опередил соперника и нанес удар в самое сердце.

Он выступил по телевидению, в одной из популярнейших новостных передач. Его интервью видели три четверти граждан Республики:

– …как простой человек и отец я всячески сочувствую моему оппоненту, но все-таки коллеге Публию Канну. Как человек, обладающий определенными связями и возможностями, я, клянусь богами Небесной горы, буду использовать их полностью, чтобы помочь в поисках. Ни я, ни моя партия не остановимся ни перед какими тратами, лишь бы вернуть дочь страдающему отцу в целости и сохранности. Но как политик, я не могу не напомнить одну важную истину. Мы знаем, и Боги тому свидетели, что почтенный Публий Канн имеет или, возможно, имел связи не в очень чистоплотных кругах, которые принято называть криминальными. Несколько ид назад Канн отрекался от связей со своими покровителями. Не здесь ли стоит искать причины похищения ни в чем не повинной Лидии? И не послужит ли эта гнусная история с похищением ребенка предупреждением на будущее многим неразборчивым в средствах политикам?

Публий Канн понял намек, снял свою кандидатуру и исчез. Говорили, что последние годы он посвятил поискам сначала дочери, потом – ее непосредственных похитителей. Он мечтал отомстить.

Лин больше ни разу не вспомнил о судьбе маленькой Лидии. Да и впрочем, она никогда его особенно не интересовала.

Конрад Лин первым в истории Республики три раза подряд занимал кресло Первого консула. За прошедшие годы граждане привыкли к Перерождению, ушла в прошлое неприязнь «к старперам у горнила». В свои семьдесят девять Конрад выглядел более чем привлекательно для избирателей – седовласый чемпион политических игр с жесткими глазами того, молодого двадцатипятилетнего «волка».

Он действительно принес много пользы Республике. Не заботясь о каждом отдельном гражданине, зачастую жестко попирая его права, Лин отдавал все силы обществу в целом. За три срока он провел через сенат сто семнадцать эдиктов, и более восьмидесяти из них Республика приветствовала овациями.

А баллотироваться в четвертый раз Конрад Лин не успел. Специальный курьер Центра евгеники принес ему послание, тисненное золотом на архаичном пергаменте:

«Конрад Гай Рокадия Лин выдвигается кандидатом на Перерождение».

Снизу – приписка: «Предварительный опрос граждан Объединенной Республики. За – 88 %, против – 10 %. Просим кандидата дать согласие на проведение референдума».

Дрогнувшим от волнения голосом, Лин спросил:

– Кому?

Он адресовал вопрос скорее себе, но курьер понял, учтиво поклонился:

– Мне, Первый консул. Или вы можете позвонить в секретариат Центра и попросить к аппарату…

– Не стоит. Я согласен.

Это был триумф. Конрад Лин все-таки добился своего.

Референдум и последующую подготовку к Перерождению он почти не запомнил. Всё было как в тумане, в висках назойливо стучало: победил, победил, победил…

Окончательно он пришел в себя только на стенде снятия ментальной матрицы. Теплые женские руки протерли лоб влажной тряпочкой, на лицо надвинулась резиновая маска, чей-то голос сказал:

– Вдохните, Первый консул. Глубже… Еще глубже… Еще ра…

Конрад послушно вдохнул, и пришла тишина.

* * *

Просыпаться не хотелось. Конраду снилось детство. Вот он, шестилетний, впервые едет с отцом на мобиле, по тем временам дорогущей и редкой игрушке. Правда, окна почему-то тонированы, да и обводы мобиля вполне современные, автоматическая коробка передач, регулятор управления подушкой… впрочем, это же сон. Во сне может быть что угодно.

Мобиль, уютно порыкивая мотором на поворотах, мчится по осеннему шоссе. За темным стеклом мелькает оранжевый хоровод деревьев. Маленький Конрад счастливо вцепился ручонками в подлокотник отцовского кресла…

Удар! Ярко-красный цветок перед глазами. Мобиль подпрыгивает, переворачивается, с хрустом валится на крышу, сминая перегородки. Что-то темное срывается с бокового кресла и, вышибая лобовое стекло, вылетает на дорогу.

Мама?