Очевидец (сборник)

Конрад постепенно успокаивался, окружающая красота умиротворяюще действовала на него. Почти от самого порога начиналась тенистая дубовая роща, кое-где в ней пропадали узенькие тропки. Во дворе расположился небольшой крытый бассейн с декоративным фонтанчиком. Рядом – несколько разложенных шезлонгов, прозрачный столик для аперитивов, книжный пюпитр.

Лин блаженно вытянулся в шезлонге, сквозь полуприкрытые веки посматривал на воду. Ветер сорвал с ближайших дубов горсть желудей. Несколько штук дробью простучали по мощенной булыжником дорожке, два или три с плеском упали в бассейн.

И тут Конрада словно толкнуло изнутри.

Он с ужасом ощутил, что тонет. Легкие разрывались, требуя воздуха. Он хотел сделать несколько мощных гребков, но руки оказались связанными. В панике он заработал плечами, ногами, бедрами. Тело мучительно дергалось, сотрясаясь, словно в конвульсиях. Над водой мелькнули неясные тени, мелькнули и тут же исчезли.

Лицо оставалось сухим, он уже почти поверил, что вынырнул, но в то же мгновение вспомнил: перед тем как бросить в озеро, ему на голову надели пластиковый мешок.

Судорожные движения ртом, спазмы в легких…

И последняя, ускользающая мысль – не надо было писать ту статью!

Лин с криком метнулся в дом, отыскал в аптечке снотворное – «новейшее средство, крепкий сон, без сновидений», выпил разом три капсулы, забился на кровать.

Хотелось есть, но Конрад сейчас не смог бы заставить себя спуститься в кладовую. Это было выше его сил. Кто ждет его там? Какой еще призрак прошлого? Инесса? Канн? Малкович?

Капсулы подействовали – сон был сумбурным и бессвязным. Лин почему-то ощутил себя девочкой.

Вот он (она?) собирается в школу, служанка заплела косички, сумка готова. Она выходит на порог и тут на нее с двух сторон бросаются какие-то тени.

Треск шокера. Еще раз. Запах озона.

Немеют пальцы.

Темнота.

Потом – темный подвал, лежанка с отсыревшим покрывалом, грязная подушка.

Что-то шуршит по углам, в темноте. Тараканы? Крысы?

Она визжит, входит толстая охранница с нечесаными космами, наотмашь бьет по щеке, еще раз, еще…

Она пытается заснуть, но сон не идет, лишь под утро ей удалось забыться…

Проходит день. Другой. Третий.

Сели батарейки в часах. Она уже не знает, сколько времени сидит здесь. Нестерпимо чешется тело и очень хочется вымыться. Одежда грязная. Противно, мерзко. Туалет отвратительно пахнет, его уже несколько дней никто не выносил.

И еды утром не принесли.

Неужели про нее забыли? А как же папа?

Он найдет ее, обязательно найдет!

Стук. Шаги. Скрип двери…

Незнакомый человек в полумаске наводит на нее пулевик…

– Хватит!!!

Конрад вскочил на ноги, метнулся к столу. Рядом с переговорником появился еще один конверт. Какой плотный! Что это? Новые инструкции?

Лин сорвал вакуумную ленту, высыпал содержимое на стол и вскрикнул.

Перед ним россыпью лежали фотографии из его снов – обожженный сын прокуратора Крочета, застрелившийся Ваниш, утопленный журналист, мертвая дочь Канна в загаженном подвале.

Он с ненавистью схватил переговорник, набрал номер.

– Куратор!

Голос отказался служить Конраду, он мог только шипеть. Куратор всё сказал сам:

– Вы хотели сказать, что нашли снимки?

– Да!! – рявкнул Лин. – Нашел!! Откуда вы всё это знаете?!

– Ко-онсул, – насмешливо протянул куратор, – мы сняли вашу ментальную матрицу. Нам известно про вас всё, даже цвет трусиков соседки, за которой вы подглядывали в двенадцатилетнем возрасте! От наших сканеров не может быть тайн!

Конрад со всей силы хватил кулаком по столу:

– Так это вы, проклятые коновалы, всё это затеяли! Вы насылаете на меня эти сны?

– Нет, консул, не мы.

– А кто же?

– Вы сами. Ваша совесть.

Лин хотел что-то сказать, но куратор непочтительно оборвал его:

– Молчите! Знаю, что вы хотите сказать. У вас, мол, никогда ее не было. По крайней мере, вы не ощущали ее присутствие. Охотно верю. Особенно в контексте всего того, что я теперь про вас знаю. Только… только всё изменилось, консул. Вы внимательно читали меморандум о Перерождении? Помните напамять? Если нет – подойдите к дальней стене.

В золоченой рамке, усыпанный гербами Республики меморандум казался праздничной открыткой. Только строгий шрифт мешал окончательно поддаться этому ощущению. Лин начал читать:

– Государственная программа Объединенной Республики…

– Нет, не здесь. Ниже. Читайте с того места, где сказано: «Претендент, принявший дар граждан Республики…

– …по достижении возраста абсолютной нетрудоспособности, – продолжал Конрад, – будет перерожден в собственном теле с устранением всех существовавших увечий и недостатков.

– И ниже. Последний из девизов.

– Да умножатся добродетели Перерожденных и исчезнут их… – Конрад сглотнул, замотал головой, но все-таки закончил: – Пороки! А а а а! Мерзавцы! Так вот, на что вы обрекаете меня! Это ваше Перерождение – это на самом деле не награда, это наказание!