Очевидное-Невероятное (СИ)

— Вот я от тебя и ушёл. Поэтому и ушёл, понимаешь? Чтобы ты с ума не сошёл! Мир — это белый лист и каждый из нас разрисовывает его кистью своего воображения. Когда краски заканчиваются, на помощь приходят общественные институты со своими законами, императивами и моральными кодексами. А ещё есть политика, история, Фонды спасения и прочая мишура! Красок, знаешь, сколько? Боюсь, что никто этого не знает! А, главное, человеку уже никогда не вырваться из этого бесконечного художественного процесса. Но попадаются редкие идиоты, типа тебя и вот тогда с ними происходит нечто вроде того, что сейчас произошло с тобой. В смысле, со мной. Это я для примера, ты, надеюсь, понял? Так что давай, скажи мне «спасибо», чувак, и до новых встреч! Рисуй дальше! И убери ты руки с груди — смотреть противно! Раз, два, три!

Открываю глаза и о, восторг, о, небеса — всё, как прежде! Даже ещё лучше! Просматривается буквально каждый листик на дереве! Каждая росинка на травинке переливается всем цветами радуги! И их гораздо больше, чем принято считать — цветов этих! И всё в кайф! Как-то в детстве родители возили меня в Польшу. Всего-то — в Польшу. Но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, что кроме серого цвета существуют ещё и красный, и голубой, и чёрт его знает, какой ещё! Без названия! И мне, пацану без слуха и голоса, всё время хотелось петь! Тогда — не стал Постыдился. Чужбина всё-таки! А тут, сидя на заднем сидении спецавтомобился, несущего меня по просторам родимой стороны, я не сдержался и заорал во весь голос:

Широка страна моя родная,

Много в ней лесов, полей и рек!

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек!

Что было с моими сопровождающими — вы не представляете! Козлобородый бросился меня душить, одноглазый через сиденье разводил ему руки, оба ругались матом и плевались слюной. Машина тормознула посреди небольшого населённого пункта и только тут ребята слегка поостыли.

— Ну его на фиг, — сказал козлобородый в сердцах, поправляя на поясе рубашку. — Перекур!

И они оба куда-то отошли. Выйдя из машины, я понял, что — в небольшой магазинчик, стоявший прямо у дороги. Ясно, что остановка плановая, это значило, опоздай машина хоть на минуту, меня точно бы придушили! Не сомневаюсь — придушили и сказали бы, что так оно и было! И никакое «Я» бы меня не спасло — вот ведь беда! Но только оно об этом, конечно же, не знает! Это детская болезнь любого «Я» — считать, будто оно бессмертно!

Впрочем, что-то оно для меня всёже сделало! Или сделал? Я — это вообще он или оно? Как правильно? Вопрос, конечно, интересный, но тогда я думал совсем о другом. Я думал о невозвратимых утратах, которые бы я понёс в случае собственной смерти. Вот просто — даже в течение ближайших пяти минут! Ну, во-первых я никогда бы не увидел этого райского уголка с пряничными домиками, бисквитными тротуарами и вечнозелёными скверами, источающими божественные ароматы ладана и смирны! Чего стоил один только магазинчик, куда, измученные моим нервическим поведением, простодушные русские пареньки ушли, чтобы прикупив на последние копейки пачку «Примы», устало опуститься на карамельную завалинку шоколадного сельпо и обильно пустить дым в глаза! «Улица «Дары Волхвов» — прочитал я на табличке, прикреплённой к леденцовой стене магазина гвоздём из сусального золота! Конечно, меня здорово тянуло попробовать всё это великолепие на зуб, но я твёрдо решил не поддаваться ложному искушению и оставаться возле машины. Понятно, что столь ослепительная картинка, возникшая перед моим изумлённым взором, являлась прямым следствием недавней встречи с предательски сбежавшим «Я» и мне не оставалось ничего другого, кроме как мысленно поблагодарить его за заботу! Но вот вопрос: откуда я вообще мог знать, как пахнет смирна?

Сопровождающие, видно, были абсолютно спокойны за мою персональную сохранность и стойко отбывали, отмерянное им служебным предписанием, время. У самого входа в магазин скособочились несколько столиков, укрытых брезентовым навесом, навязчиво сообщающим посетителям о жизненной необходимости непрерывного употребления Кока-Колы. Скособочились — по-моему, неплохо. А? Вообще-то, столики как столики. Но, когда скособочились, всё же как-то лучше! Скажите? Извините, продолжаю.

С неохотою, но с необходимостью парни пропустили по бумажному стаканчику «Американо» и съели по огромному сэндвичу с тунцом, заев всё это, на всякий случай (какой случай?) порцией картофеля-фри. Я с облегчением перевёл дыхание — ароматы фастфуда окончательно вернули меня на грешную землю!

Выкурив по второй, они, наконец, решили продолжить путь.

— Хоть бы кусочек хлеба завернули, — проворчал я, садясь в машину.

Но мне не ответили.

Тогда я спросил, долго ли ещё?

— Где-то час, — расщедрился одноглазый. — Но я бы на вашем месте не слишком то спешил.