Очевидное убийство

Меньше чем через полчаса я оказалась временной владелицей странного вида рабочих штанов типа «советская джинса», почти целой тельняшки и разбитых шлепанцев. Меня заверили, что «не сомневайтесь, чистое, для себя берегу», а запах подтверждал: совсем недавно барахло проходило через дезкамеру. Непонятно, но здорово. С покойника, что ли? Ладно, будем надеяться, что он помер не от проказы. В штанах, правда, могло поместиться две таких, как я, но тем лучше. Вместо пояса пришлось использовать ремешок от собственной сумки. Шлепанцы я, поморщившись, надела на босу ногу.

Поменять лицо — не проблема для любой женщины. Правда, обычный макияж призван улучшить внешность, но какая, собственно, разница? Тут главное — не переусердствовать. Орудуя тремя-четырьмя карандашами, я нарисовала себе мешки под глазами, наметила морщины и главное — сделала воспаленную, неровную кожу. Темные очки сняла. Волосы неровно, оставляя «петухи», зачесала, собрав в старушечий пучок на затылке. Чтобы не блестели, слегка намазала для жирности гигиенической помадой и потерла пудрой — пылью не отважилась, пожалела. Из зеркала на меня смотрело нечто почти бесполое, лет если и не шестидесяти, то уж пятидесяти — наверняка. Под девизом «жизнь ее пыталась прожевать, но от отвращения выплюнула». Великолепно!

Тот тип, что бегал за пивом — уже из чистого альтруизма, ей-богу — одолжил мне еще и пластиковый водочный ящик и даже самолично отволок его в нужный подъезд. Он вообще вился вокруг меня, как курица над только что снесенным яйцом. Щелкал зажигалкой еще до того, как я успевала достать сигарету, и все пытался угостить меня на мои же деньги купленным пивом. Кавалер, блин! Интересно, где он ванну принимает? А что принимает регулярно — мой нос свидетель. Остальная компания, кто меньше, кто больше, но благоухала вся. Такими, знаете ли, природными ароматами. А этот — нет, ничего. И зажигалочка у него была стильная, обтянутая по бокам светло-коричневой кожей, с гравировкой на металлической пластине. Небось, стырил где-то. Откуда бы у бомжа такая явно дорогая штучка?

Впрочем, что мне до чьих-то криминальных наклонностей? Зато устроилась я со всем мыслимым в данных условиях комфортом и в ожидании развития событий предалась размышлениям. Точнее, собралась им предаться. Мысли вились, как стайка комаров: приблизится, кольнет, только нацелишься его прихлопнуть — фигушки, он уже опять зудит в воздухе и ухмыляется, собака!

К комарам у меня вообще давняя любовь. Ладно бы только кусались — так ведь звенят, проклятые, никаких нервов не напасешься. Сосредоточишься тут, пожалуй.

Я подышала глубоко. Я подышала мелко. Я подышала диафрагмой. Не помогло. Строгую элегантность логических построений раздирал какой-то невидимый диссонанс. Или видимый? Окно, немытое со дня окончания строительства дома, превращало внешний пейзаж в скопление туманных полос и пятен. Только фантасмагорически устремленный к небесам ярко-синий колосс нового железнодорожного вокзала блестел весьма отчетливо… Тьфу на вас! Я повернулась к окну спиной, морок пропал, мысли перестали изображать из себя броуновские частицы и начали, наконец, сцепляться в какую-то правдоподобную конструкцию.

Если Челышова убил сосед, все может быть очень просто. Танечка-то подтверждает, что в начале четвертого Челышов был еще жив, и Гордеев к нему не заходил, только пакет с покупками отдал. Но «начало четвертого» и «четверть четвертого» — это, как сказали бы в Одессе, две большие разницы. А точнее, те самые десять минут, которых хватило бы не только Карлсону, но и кому угодно, а уж тем более Гордееву. Предположим, минут через десять после вручения покупок, он зашел — уже именно зашел! — к Челышову еще раз. Зачем зашел? Сказки братьев Гримм попросить для вечернего чтения.

Прошлепал на кухню, взял нож, зарезал соседа, схватил деньги и смылся. И тут повезло — пришла Дина.

А может, это даже и не везение вовсе? Гордеев-то вполне мог знать о ее предполагаемом визите — и использовал его. В таком раскладе Дина могла схватиться за нож вполне случайно, вот вам и пальчики. А уж в кровь наступить еще легче.

Неувязки в такой версии есть, конечно. Но все же не такие громадные, как у гипотетического Карлсона.

Неувязка первая. Мог ли Виктор Ильич знать, где Челышов деньги хранит? Маловероятно, но возможно. Мог ли, не зная, быстро их найти? Тоже не исключено, хотя тоже маловероятно.

Неувязка вторая. Почему он сказал, что громкое «хватит» и звук падения раздались почти сразу, как Дина вошла в квартиру? Это настолько глупо, что может быть и правдой. Ибо соврать можно было и поубедительнее.

Неувязка третья. С какой стати Диночка вообще хваталась за нож? Да не просто хваталась — если бы «хватка» не подходила к удару, эксперты бы тут же о том сообщили.

Неувязка четвертая. Почему она, Дина, то есть, торчала в квартире почти двадцать минут?