Очевидное убийство

— Пиявки? Да, наверное, пиявки. А может, и стекольщики, они ведь первыми начали настоящие зеркала делать, если мне память не изменяет… Михалыч, свет очей моих, хватит издеваться, а? Я понимаю, что все это жуткое хамство с моей стороны, и нет мне оправдания, но горбатого могила исправит. Мне правда ужасно жаль, что так получилось. Ну прими мои извинения — самые что ни на есть глубочайшие.

Трубка фыркнула:

— Фигушки! Мучайся. Ты чего в самом деле? Какие извинения? В кои-то веки повела себя как истинная женщина — и тут же назад? Боюсь надеяться, но неужели ты просто-напросто забыла о встрече?

— Боб, мне ужасно стыдно, но в самом деле забыла.

— Какой бальзам на мое измученное сердце! Какой прогресс! Только не разочаровывай меня, не говори, что у тебя работы много было. Работа — это, конечно, святое, но лучше бы ты новую шляпку выбирала…

— Ох, боюсь, что шляпки там как раз не было, — я вспомнила маскировочные эксперименты в трансформаторной компании, потом почему-то — обратным ходом часовой стрелки — бабулю с цветочками и развеселилась. Шляпку вам? Да пожалуйста, — хотя вру, собственно, шляпка как раз была, только не у меня. А мне надо было проследить за одним типом.

— Ну вот, а я-то надеялся… — заявил мой «идеал» вроде бы огорченно, но, по-моему, он был доволен. — Вокруг тебя детективные истории, вероятно, самозарождаются. Вот нет бы крестиком вышивала… — это прозвучало уже вовсе жалобно. Борис свет Михайлович явно начал валять дурака. Это мы тоже запросто!

— Ну и пожалуйста, не нравится — не ешь! И чего тогда звонишь?

Трубка засмеялась.

— Исключительно из любви к окружающему миру. Если вас, мадам, не отвлечь, ему тяжко придется. Да и тебе не вредно время от времени побыть в роли типичной женщины. Глядишь, понравится?

— Короче, Склифосовский!

— Фи, мадам, что за стиль, что за выражения! Все, пора немедленно браться за твое воспитание. Сегодня вечером у тебя не намечено никаких преследований, перестрелок и тому подобных криминальных развлечений?

— Да вообще-то я собиралась посидеть и подумать…

— Брось! Это вредно, а женщинам и вовсе не положено — от думанья морщинки появляются, не слыхала? Впрочем, если уж тебе никак без этого не обойтись, сможешь заняться этим в культурной обстановке. Ибо я намереваюсь сводить тебя в театр. А если ты предпочитаешь общество своего дивана, мне придется подарить твой билет первой попавшейся ночной бабочке — боюсь, театральная общественность будет этим шокирована. Ну-с, мадам, ваш верный рыцарь с трепетом ждет ответа.

— Так сезон вроде бы еще не начался? И про гастроли ни про какие я не слыхала.

— Мадам, вы поразили меня в самое сердце, и так уже разбитое! Вы не доверяете моему вкусу или опасаетесь, что я под видом культурной программы завлеку вас в обиталище порока? Жемчужина моя, запомни — благородная леди в ответ на приглашение должна довериться выбору приглашающего, мило покраснеть и либо послать приглашающего ко всем чертям, либо смущенно молвить «Ах, милорд, с вами — куда угодно!» Ну попробуй, потренируйся, глядишь, когда и пригодится.

Ну, что с таким будешь делать? Я расхохоталась и как могла смущенно молвила:

— Ах, милорд, с вами — куда угодно!

Хотя до начала неизвестно какого представления оставалось еще часа три, Боб пригрозил заехать за мной через час, заявив, что раз я начала приобретать истинно женские привычки, на мою обязательность он уже не рассчитывает.

17. М. М. Исаев. Человек-невидимка.

Сверх всяких ожиданий, культурная программа оказалась шире и ярче запланированной. Спектакль? Да, спектакль вполне заслуживал того, чтобы его смотреть. Однако куда более яркое впечатление поджидало меня в антракте. Среди привычно-изысканной театральной публики в фойе обнаружился Николя Ни Двора — трезвый!!! То есть совсем трезвый — и даже не с похмелья. Столь удивительного явления человечество не знало, пожалуй, со времен Валаамовой ослицы. Если, конечно, легенда не врет, и она в самом деле говорила.

Театральная общественность, впрочем, занималась беседами разной степени изысканности и не спешила толпиться вокруг уникума. Несчастные! Они и не догадывались — какое зрелище упускают.