Очи черные. Легенда преступного мира

Для возвращения к Черной моли была придумана легенда, которая как будто бы оправдывала исчезновение Ольги: ее похитил давний поклонник Ветошников. Этот человек был завсегдатаем «Черных очей», и по счастливому совпадению не раз оказывал знаки внимания танцовщице, но он не мог позволить себе ее общество, потому как был жаден и считал, что цена за это удовольствие была слишком завышена, ведь за назначенную сумму можно было неделю навещать дом терпимости и пользоваться услугами самой дорогой проститутки почти неделю. По официальным данным этот пройдоха бежал из Москвы, но на самом деле был упрятан в тюрьму за многочисленные нарушения закона. Он проиграл крупную сумму денег в одном из подпольных игорных домов и должника преследовали бандиты, желавшие взыскать долг. Трус Ветошников сдал всех, кого только мог, зато в обмен на обещание опеки властей в тюрьме. Он не пал жертвой заключенных, которые растерзали бы стукача в первые дни его пребывания в месте лишения свободы и за сговорчивость получил привилегию: его поместили в специальный блок для политических преступников. Там, по слухам, Ветошников скончался от какой-то заразной болезни, но Борис Дмитриевич прекрасно понимал, что он пал жертвой очередных массовых расстрелов, которые были неотъемлемой частью красного террора. В первую очередь убирали именно политзаключенных и палачи не спешили вникать в такие нюансы, как «сделка с властью».

— Вы — дворянин? — спросила робко Лье, наблюдая, как изящно Борис Дмитриевич справляется с вилкой и ножом. Они вместе обедали в ее комнате, чему девушка была невероятно рада.

— С чего ты решила, что я — дворянского происхождения? — усмехнулся он в ответ.

— У вас… изящные манеры… и музыкальные руки.

— Как это — музыкальные?

— Длинные тонкие пальцы — таких у крестьян не бывает. Мой отец всегда сетовал, что ему не хватает дворянского изящества. И он переживал, что его руки не для инструмента, а для мотыги.

Борис Дмитриевич рассмеялся, но после этого вдруг сделался серьезным и, нахмурившись, произнес:

— А я как раз крестьянский сын. Помимо меня в семье было еще девять человек. Я и мой старший брат ходили в сельскую школу, остальные так и остались неграмотными. В пятнадцать поехал в Москву на заработки и устроился на завод. Много работал, потом случайно попал в ряды разведчиков и вместе с товарищами ждал февральской революции семнадцатого года, надеясь, что после нее наш брат получит не только в руки мотыгу, но и книги, а, научившись читать и писать, станет полноправным гражданином большой и сильной страны, в которой равные возможности для всех.

— Разве так возможно? — вздохнула Лье.

— Ты подожди! Придет время, когда все изменится…

— И солнце будет ярче, и трава зеленее! — произнесла задумчиво девушка. — Вот только не все доживут до этого счастливого момента. Большая часть захлебнется в собственной крови. Или зачахнет от тоски над могилами близких.

Борис Дмитриевич нахмурился. Он понимал причину печали Ольги и не желал продолжать этот разговор, потому как было очевидно, что собеседники придерживались разных взглядов на происходящее в судьбе государства. Ради счастливого будущего большинства населения страны он стерпел бы боль утраты. В жизни правильно ориентированного человека тоже была трагедия: ему пришлось лично арестовывать сбившегося с пути старшего брата, с которым они оказались по разные стороны баррикад. Родственник бравого большевика встал в ряды террористов, проливающих кровь социалистов, и за деяния и неправильные взгляды был сослан на каторгу, хотя вполне мог быть расстрелян, если бы не имел такое важное родство с доблестным представителем «чрезвычайки». Новый мир воздвигался на костях врагов коммунизма и Борис Дмитриевич оправдывал негативные события следующим образом: и самое яркое солнце порой закрывают тучи.

— Отныне наступает новая полоса в истории России, и русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма, — процитировал Борис Дмитриевич самого Ленина.