Очи черные. Легенда преступного мира

— Что думает об этом Мадам? — уточнила у карлика бывшая анархистка, недобро сверкнув глазами.

— Мадам считает, что надо дать этой девочке шанс. Теперь в сердце Черной моли поселилась радость. Михаил Борисыч рядом, и она, похоже, размякла!

Низкорослый мужчина многозначительно посмотрел на Лье и заметил смущение, тенью промелькнувшее на ее лице. Он подошел к ней поближе, заложив руки за спину, и многозначительно произнес:

— Мадам не против твоего возвращения в наши ряды, Лье! Но тебе необходимо держаться подальше от Михаила!

— Мне на него плевать, — громко заявила девушка, в ее голосе чувствовалось напряжение, но она старалась демонстрировать уверенность и безразличие, хотя внутри поднималась буря эмоций, связанных с их общим прошлым. — Михаил был моей вещью и…

— Не взболтни подобных глупостей вслух при других девушках! — строго произнесла Мать революции, перебив девицу.

«Он стал ее любовником!» — мысленно ужаснулась Лье, не видя других причин для сближения молодого человека с Черной молью. В ее голове рождались прискорбные картинки эротического содержания, от которых ее затошнило. Она старалась найти этому оправдание: молодой мужчина, не участвующий в политических сражениях страны, наверняка, просто устал от мытарств и решил заполучить жизненные блага весьма традиционным путем, которым обычно следовали представительницы слабого пола. «Но в праве ли я его осуждать?» — задавалась вопросом разочарованная девушка, понимая, что при ее сомнительной репутации, рассуждения на тему благопристойности не уместны.

Лье снова стала танцовщицей, и за несколько репетиций влилась в концертную программу, в которой появилось много новых номеров. Девушки приняли ее с воодушевлением, задавая множество вопросов, на которые она не отвечала, заявляя: «Дело прошлого! К чему об этом вспоминать?».

— Ты еще не видела Мишеньку? — уточнила Душечка, криво усмехнувшись. От нее пахло спиртным, и вид у нее был изрядно потрепанный.

— Кого? — равнодушно уточнила Лье, холодно посмотрев на женщину через зеркало гримировочного столика. Собеседница стояла за ее спиной и куталась в халат, будто мерзла.

— Правда ведь, странная у нас жизнь? Нет чтоб подохнуть… или бежать куда глаза глядят… Мы возвращаемся на эту помойку, чтобы снова выворачиваться наизнанку… Ради чего?.. Чтобы никогда не стать счастливыми?..

Душечка выглядела подавленной и уставшей. Она посмотрела по сторонам и, убедившись, что на нее никто не обращает внимания, украдкой вытащила из кармана бархатного халата приятного малахитового цвета маленький бутылек с коричневато-золотистой жидкостью, затем поспешно сделала несколько глотков и спрятала стекляшку в рукаве.

— Не могу трезво смотреть на то, что происходит! — прошептала она доверительно, после чего уточнила, есть ли у Лье жилье.

Услышав вопрос, девушка растеряно округлила глаза, понимая, что совершенно забыла позаботиться о ночлеге. Вернуться к Нинель она не могла — теперь это был узел связи с Борисом Дмитриевичем. А найти что-то в краткие сроки являлось серьезной проблемой, потому что в Москве был страшный дефицит жилья.

— Есть предложение? — заинтересовалась она.

— Я нынче зарабатываю не так много, не то, что в былые времена! А к жизни красивой пристрастие имею, поэтому могу тебя взять к себе на подселение. Будешь платить за мою квартиру, и я отдам тебе свою спальню!

— А ты съедешь? — с усмешкой уточнила Лье, удивляясь наглости женщины, прекрасно осознающей ее шаткое положение.

— О, меня ты будешь видеть редко! Я завела роман с одним ювелиром, хочу, чтобы он на мне женился. Пить вот начала, чтобы его лицо смотрелось глаже! А хоромы у моего старичка, я тебе скажу, — королевские! Он — нэпман! А их кошельки — полны рублей!

Переход от военного коммунизма к новой экономической политике дал возможность богатеть некоторым слоям населения. Многие осуждали этот правительственный курс, потому что, по сути, страна возвращалась к капитализму. Крестьяне снова могли торговать и таким образом налаживали товарооборот между городом и деревней. В Москву наконец-то стали завозить продукты, которые совсем недавно для большинства населения достать было очень проблематично. Появились нэпманы — стремительно богатеющие люди, которые при поддержке государства творили финансовые бесчинства. Это «сословие» мигом стало популярным как в хорошем, так и в плохом смысле слова. В модном заведении «Черные очи» не было отбоя от клиентов, как и прежде, круг посетителей был ограничен, также проводились вечера в масках, когда отбирались жертвы будущих ограблений и новые члены элитного клуба. Игорную комнату ввиду необходимости основательно расширили, и она превратилась в фешенебельное казино с лощеными крупье, облаченными в смокинги. Работы девушкам прибавилось, и заработки заметно выросли, потому как нэпманы вели шикарную жизнь напоказ и старательно демонстрировали свой достаток, чем вызывали лютую ненависть у граждан разоренной мировой и гражданской войнами, но были и те, кто «вилял перед ними хвостом», ожидая щедрых вознаграждений за предоставляемые услуги.