Очищение

— Но тогда… что вы оставляете нам? Тем, кто все это организует? Лидерам? Тем, кого я начну отбирать уже завтра? Веками… тысячами лет люди влезали наверх ради каких-то благ. Проявляли отвагу, ум, решительность, самые разные таланты… блага ожидаемые не всегда были материальными… но каждого вело стремление именно к этому. А вы предлагаете нам только…

— Труд и муки, — Лютовой был серьезен. Очень серьезен. Почти величественен в этой серьезности. Очень стар. И совсем не дряхл. — Привилегию всегда бежать, идти, ползти впереди остальных, не только опережая их, но и постоянно подтягивая их следом. Лидерство без наслаждения властью. Награду думать обо всех и служить во всем примером. Это великая честь. И вам нужны рядом и во главе именно те, кто согласится на это. Кто поймет истинность, единственную истинность такого пути. И сможет научить этому идущих следом. Только они.

— Единственная истина… — Романов задумался. — Сколько раз ее провозглашали в истории Человечества. И всякий раз это кончалось…

— Вы ошибаетесь. Не кончалось. А — кончали. Именно кончали, силой или исподтишка. А потом, постфактум, старались оболгать или извратить то, с чем боролись. Но нынешний момент уникален. Он на самом деле уникален. Истина в наших руках. На самом деле единственная истина, проверенная совестью. Если мы будем верны ей и победим, то разорвется замкнутый круг бессмысленных страданий, долгих жутких тысячелетий погони за миражами…

У Романова пробежали по коже мурашки.

Но не от страха или напряжения. Он ощутил неожиданно полное, ясное счастье, сияющее впереди, как сияет в непроглядной ночи мощный прожектор.

Глава 4 Аутсорсинг мозга

Покупайте тампоны «Тампакс»,

Жуйте жвачку «Сперминт»,

Жрите батончик «Сникерс»,

Пейте напиток «Херши» –

Все равно на вас найдется пуля.

Живите в бетонных тюрьмах,

Рубите для них деревья,

Скопите побольше денег

На длинную, сытую старость –

Все равно на вас найдется пуля.

А. Непомнящий. Все, кто любит Вавилон

Уже в старости, «от нечего делать» (как он, ухмыляясь, объяснял всем) пописывая мемуары, Романов, честно излагая на бумаге события тех недель, задумывался, что не сошел с ума, не надорвал нервы каким-то чудом.

Его рабочий день начинался в пять утра, а заканчивался за полночь, нередко и после двух часов ночи. И дела не кончались. Казалось, они просто не могут кончиться.

Оказывается, во Владивостоке жило еще больше ста тысяч человек. В шесть раз меньше, чем до войны, но все равно очень много. Более того, как только стало ясно, что в городе есть власть, в него потянулись нескончаемым потоком люди из окрестностей. Что в планы Большого Круга не входило никоим образом.

Если честно, сюрпризом для Романова стало и то, что практически весь город (за исключением десятка различных анклавов), оказывается, на самом деле контролировался бандами, с которыми пришлось вести настоящие бои. Бандиты не связывались с морпехами, но, когда те стали явственно брать Владивосток под контроль, поднялись на сопротивление. Только за первую неделю морпехами и разношерстными отрядами самообороны, которые объединил вокруг себя «Русский Восток», ставший незаметно ополченческим штабом, было уничтожено более восьмисот бандитов, казнено — почти четыреста. Сюда же следовало добавить и несколько сот самых разных «индивидуальных» преступников, выявленных с необычайной легкостью, — просто потому, что они и не скрывались. В основном это были насильники и грабители.

В начале второй недели объединившиеся бандиты из нескольких группировок попытались самым настоящим образом штурмовать мэрию — видимо, поняли, что церемониться с ними не будут, и пошли на отчаянный шаг. Впрочем, это ожидалось, штурм закончился бойней, а тех, кто не бросил оружие, густо повесили вдоль подъездного бульвара. После этого перестрелки и бои в городе пошли на спад, но проблем не стало меньше.

Их стало, скорей, больше, просто они приняли иной характер.

Приходилось конфисковывать буквально все — от горючего до автомобилей — и потом перераспределять блага по спискам. Люди отдавали требуемое туповато-покорно, они привыкли, что у них все и все отбирают. Но, во-первых, по городу поползли бесконечные, похожие на тихие струйки мутной воды, слухи — мол, новая власть пользуется отобранным. А во-вторых, люди при этом смотрели этой самой власти в рот, ожидая помощи, поддержки, благ, дотаций — и… и ничего не желали делать сами! «Ты нас спас, батюшка, — ты нас корми и пользуй», — иронично и зло сказал как-то раз Жарко.