Очищение (ЛП)

Мартинес перегнулась через стол и молниеносно влепила Кики страшную пощёчину, чуть не сбив ту с кресла.

— Заключённым в нашем Центре юстиции запрещено использовать расовые или этнические оскорбления, унижающие кого-либо сравнения, связанные с расой, сексуальной ориентацией или национальностью, и другие слова ненависти, миссис Маги, — сказала она. — Это не только нарушение правил Центра, но и нарушение части Уголовного кодекса, относящейся к языку ненависти. Если ты сделаешь это снова, то будешь обвинена в уголовном преступлении за использование слов ненависти в дополнение к убийству первой степени. Советую тебе быть осторожнее. Ты и так в беде!

— Фильтруй базар, фука, — добавил Джарвис.

Мартинес взяла папку и швырнула её на стол перед Кики.

— У нас на тебя достаточно улик. Твоё предыдущее нападение на твоего сутенера с тупым предметом — это просто замечательно. Ты пропала, девочка. Предлагаю тебе одну возможность договориться. Единственную. Ты признаёшь себя виновной в умышленном убийстве Леонарда Джиллиса, а я могу поговорить с окружным прокурором, чтобы ты получила от двенадцати до двадцати. И ещё могу подсластить, так как сегодня утром я щедрая. Организовать для тебя отбытие срока в тюрьме с режимом средней строгости, так что тебе не придётся возвращаться в «Кофи Крик». Лучше быть не может, Кристин. Да или нет?

— Меня зовут Кики, — угрюмо поправила её девушка.

— Конечно, конечно, — вздохнула Мартинес.

— Я не получу адвоката? — спросила Кики.

— Формально, после 11 сентября государство больше не обязано предоставлять тебе адвоката, если мы захотим подать твой случай, как относящийся к вопросам безопасности согласно Патриотическому акту. Но в Портленде властям действительно нравится соблюдать формальности. Так что да, если хочешь, я могу предоставить тебе адвоката, — объяснила Лэйни. — Любой такой адвокат почти наверняка будет чернокожим, латиносом, евреем, геем, женщиной, или их сочетанием, и, вероятнее всего, он, также мало, как и я, сочувствует белым шлюхам-наркоманкам, отребью из домов-прицепов, таких как ты, и посоветует тебе принять моё предложение. Но если ты доставишь мне много хлопот и будешь тянуть, я могу ухудшить своё предложение до двадцати-двадцати пяти лет. Окружной прокурор не захочет возиться с таким мелким дерьмом, и она последует всем моим рекомендациям, а судья Файнстайн, в свою очередь, выполнит все её рекомендации. Кристин, ты знаешь так же, как и я, что тебя накололи. Давай поладим, и облегчи свою жизнь.

— Значит тот факт, что я не убивала Ленни, ни черта не значит? — горько спросила Кики.

— Нет, конечно, это не так, — вздохнула Лэйни второй раз.

— А как же справедливость?! — закричала Кики.

— Это юридический вопрос. Справедливость не имеет ничего общего с ним, — раздраженно объяснила Лэйни, которой надоело тупое упрямство девушки. — Я не могу поверить, что ты, которая столько времени провела на улицах, всё ещё не знаешь, как это делается.

— Да, я знаю, как это делается. Но, может, я могу вам кое-что сообщить, — неуверенно предложила Кики. — Я имею в виду, что знаю всё о мошенничестве Ленни и его делишках в «Логове».

— Мы тоже. И что же нам, по-твоему, с этим делать? — раздражённо воскликнула Лэйни. — Арестовать и обвинить мертвеца? И, в любом случае, разве кому-нибудь не плевать на проституцию и наркотики? Они — основа большей части нынешней городской экономики. Давай, Кристин. Да или нет? Учитывая, так сказать, особые обстоятельства этого случая, я могу организовать быстрое обвинение у судьи Файнстайна где-нибудь завтра. Может, даже сегодня вечером. Признай себя виновной, как хорошая девочка, согласись на срок от двенадцати до двадцати, и когда выйдешь, то всё ещё будешь довольно молодой, чтобы ещё пожить.

Самообладание, наконец, покинуло Кики.

— Нет! — закричала она в слепой ярости. — Пошла ты! Пошли вы оба! Я ничего не сделала, будьте вы прокляты! Ничего! Я не убивала Ленни, вот этот самый ниггер убил! И ты это знаешь! Я ничего не сделала!

Мартинес встала и ещё раз хлестнула Кики по лицу, но более-менее для порядка, без злобы и рвения.

— Как хочешь, тупая маленькая лгунья, — с отвращением произнесла она. — И никогда не говори, что я не пыталась помочь тебе. Это убийство первой степени и пожизненное заключение. Советую тебе придержать язык в суде с судьей Файнстайном. Он не поверит никаким диким россказням, которые ты придумала об уважаемом и отмеченном наградами полицейском, будто бы убившем твоего сутенёра. А если ты продолжишь использовать расовые оскорбления и попытаешься дать ложные показания против полицейского-афро-американца, то помни, что преступление ненависти карается пожизненным заключением без права досрочного освобождения.

Так что давай, прыгай в суде и ори своё тупое враньё, и действительно трахни себя навсегда. Чёрт, может, это и к лучшему. Богатые и достойные пары во всех штатах встанут в очередь за квартал за твоей маленькой девочкой. Может, ты и права, потому что постоянно садишься в лужу.

Она и Джарвис повернулись и открыли дверь, чтобы уйти.