Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Роль нового биополитического государства состояла не только в распространении научной информации о наследственных болезнях и евгенических теориях (Молдован называл такую деятельность «пробуждением расового сознания»), но и в поощрении рождаемости в элитных семьях и ее ограничении в семьях «дегенератов». Следовало подвергать стерилизации лиц, «которые в силу наследственных дефектов были отрицательной ценностью, балластом, и более того: биологической угрозой <…> для нации, как то слепые, глухонемые, имбецилы, психопатические идиоты, преступники и т. п.»[227]. Правительству следовало проводить индустриализацию таким образом, чтобы оставить «крестьянскую прослойку нетронутой», поскольку существование этой прослойки было единственной гарантией непрерывного демографического роста[228].

Концепция Ю. Молдована вступала в конфликт с фундаментальными ценностями демократии – политической доктриной, которая хоть и подверглась нападкам со стороны правых и левых экстремистов, с 1923 г. была включена в конституцию и в 1920-х гг. была признана большинством румынских элит как основа государственного устройства. Эта концепция также грозила конфликтом с церквями, поскольку прославление Ю. Молдованом «естественного отбора» и его высокомерная элитарность противоречили христианским ценностям человеческого достоинства и равенства перед Богом. Молдован признавал возможность таких противоречий, но утверждал, что если верно понимать демократию и христианство, то они совместимы с его программой[229]. Молдован дал инклюзивное определение понятия «человеческий капитал» Румынии, включив в него национальные меньшинства, однако в других частях книги он говорил о нации в этническом смысле и настаивал на необходимости «регламентировать иммиграцию чуждых элементов»[230].

Несмотря на некоторые свои отвратительные положения, книга Ю. Молдована 1926 г. выглядит относительно умеренной, если сравнивать ее с более поздними текстами того же автора и его учеников. Мария Букур, ограничившая изложение взглядов Ю. Молдована этой его книгой, не смогла в достаточной степени оценить глубину его идейной трансформации, на которой мы теперь и сосредоточим внимание[231].

Издание журнала Евгенический и биополитический бюллетень, основанного Ю. Молдованом в 1927 г., было приостановлено в 1930 и возобновилось лишь в 1934 г. Между этими двумя датами произошел переход от относительно умеренной к гораздо более радикальной фазе в идейной эволюции Ю. Молдована и его школы. Уже в речи на общем собрании ASTRA в 1933 г. Молдован однозначно заявил о благотворном воздействии естественного отбора на человеческое общество[232]. С момента возобновления выхода журнала призывы к принятию мер «по защите человеческого капитала», в частности стерилизации «дегенератов», становились всё громче и назойливее. Издание выражало восторг по поводу принятия жестких евгенических программ в других странах, и в первую очередь в нацистской Германии. Молдован и другие члены его школы видели в нацистской политике неопровержимое доказательство правоты своих идей. В 1940 г. Ю. Молдован писал об этом так:

Когда биополитика была включена в программу деятельности ASTRA как главное направление ее деятельности, нас поняли лишь немногие <…> Потребовалось установление нового политического режима в Германии и Италии, чтобы заставить [румын] понять постулаты евгеники[233].

Едва уловимые жестко-националистические ноты в книге Ю. Молдована 1926 г. становились всё более откровенными от номера к номеру возобновленного журнала, статьи в котором подчас содержали лишь слегка завуалированные призывы к насилию. Изданная в 1944 г. книга Ю. Молдована – сборник эссе, впервые опубликованных в 1938–1943 гг., – вполне убедительно отражает эволюцию его мысли ко всё более радикальному этническому национализму.

Начнем с отношения Ю. Молдована к расовой теории. Действительно, как заметила М. Букур, Ю. Молдован твердо высказывался против теории превосходства чистых рас, и в особенности нордической расы. Эту позицию он занял в 1927 г. и вновь вернулся к ней в 1943 г.[234] Но при более внимательном анализе написанного Ю. Молдованом с конца 1930-х до середины 1940-х гг. нельзя не заметить, что мотивы его неизменного отрицания расовой теории и ее применения к румынам проистекали из национальной гордости, а не из гуманистического эгалитаризма. Как человек, много лет проживший и учившийся в немецких землях, в которых нордический расизм был особенно популярен, Ю. Молдован испытал на себе презрение тех, кто считал себя в расовом отношении выше восточных европейцев, включая румын[235].