Очищение. Рикошет

– Ой, мальчики, боюсь я за вас, – Петровна выразительно посмотрела на выстроенные в ряд вдоль края стола бутылки с водкой и пивом. – Николаич приедет, сердиться будет.

– Я и сам боюсь, – улыбнулся Серый. – Ты это… Скажи хозяину, пусть подстрахует, если что. А то вдруг набухаемся и в пруд попадаем, – и, увидев, как напряглась женщина, в голос рассмеялся. – Шучу. Шучу. Все будет нормально. Мы ведь не ради пьянки, а в целях ознакомления. За Николаича не переживай. Он в курсе.

Когда хозяйка, недовольно покачав головой, удалилась, Виктор спросил:

– Водки-то столько зачем?

– Не водки, а горилки. Видно, рано я тебе сказал про то, что курс успешно закончен. Смотри. Это пять основных марок горилки. Их там, конечно, гораздо больше. В каждой области и даже в некоторых городах есть свои марки, но эти, типа, основные национальные. Из них Хортыця, Хлибний дар и Казацька Рада по цене доступные, а Немирофф и Гетьман дорогие, – он взял одну из бутылок, ловко скрутил пробку и налил по полрюмки. – Приступаем к дегустации. А то ближе к вечеру Николаич подтянется, может нарушить весь процесс.

Попробовав напитки из каждой бутылки, решили остановиться на простеньком, но обладающим выраженным водочным вкусом Хлибном даре.

За водкой настала очередь пива.

– Водка без пива – деньги на ветер, – со знанием дела провозгласил Серый, разделавшись с очередным ребром, вытер руки влажной салфеткой и подвинул к центру стола несколько бутылок пива. – Итак. Основные популярные марки пенного: Бочковое, Львовское, Черниговское, Оболонь. Не скажу по доле рынка. В каждом регионе по-разному, но, по последним данным, до СВО Бочковое и Оболонь вроде были в лидерах. По мне так они все херня. Я темное люблю. Хотя под водочку, пардон, горилку, должно зайти норм, – он налил себе стакан из одной бутылки и сделал несколько глотков. – С ребрышками вообще будет на ура.

– Оболонь я пробовал на передке. Еще украинские Staropramen и Bud, – Виктор взял одну из бутылок, ловко сковырнул пробку ножом, приложился прямо к горлышку и, с удовлетворенным видом отвалившись на скамейку, обвел довольным взглядом ухоженную усадьбу. – Холодненькое. Хорошо.

– Да уж, – инструктор налил еще по полрюмки. – Давай, чтобы в это «хорошо» не прилетели Томагавки.

– А что, могут?

– Еще пару месяцев назад я был уверен, что не могут. Теперь, как в том фильме, меня терзают смутные сомнения.

– В победе сомневаешься? – насторожился Виктор.

– А какая она для тебя, победа?

– В смысле какая. Нам хохлов победить надо.

– С хохлами все ясно. Но что, по-твоему, должно произойти, чтобы ты сказал: «Ура! Мы победили».

– Когда до польской границы дойдем, тогда и ура, – наемник отпил еще пива из бутылки и взялся за жареное ребро.

– До границы значит, – внимательно посмотрел на него Серый. – Ты на передке с середины мая. Ты видел, как хохлы воюют?

– Видел. Есть, конечно, никчемное мясо вроде мобилизованных или свежих теробороновцев. Но нацбаты и регулярные ВСУ – конкретные черти. Дерутся хорошо. Так только русские могут воевать. Возьми хотя бы Азовсталь. Если б там были поляки или какие-нибудь немцы-румыны, сдались бы под таким давлением через неделю. А тут два месяца выкурить из-под земли не могли. Нацистские фанатики с засранными мозгами, ни дать ни взять.

– Ты это верно про Мариуполь, – согласился инструктор. – И про засранные мозги верно, и про то, что так могут воевать только русские. Самое хреновое, что за восемь лет хохлам мозги промыли до такой степени, что, будучи русскими, они ненавидят нас лютой ненавистью. И это стержень их идеологии. За свою ненависть к нам они готовы терпеть лишения, воевать и умирать. Я вот видел ролик с передка. Там под Херсоном наши морпехи окружили в посадке взвод ВСУ, связались по рации с их командиром. Говорят, сдавайтесь, а то, нахрен, накроем всех артой. А те им – русские не сдаются. Понимаешь. Русские не сдаются. Ну всех там в посадке «градами» в фарш и перемололи. А теперь подумай. Население Мариуполя меньше полумиллиона. Мы возились с ним три месяца. В Днепре почти миллион. В Харькове полтора. В Киеве за три. Как брать эти города при таком уровне ненависти населения к русским. И это мы говорим о левобережье, которое настоящие хохлы с правого берега и западенцы с Галитчины и Украиной-то не считают.

– Наши деды в Отечественную как-то ведь брали.