Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

Эти два фактора, «нерелевантность» интроспективного метода и его очевидная противоречивость, создали основу для бихевиористской революции в американской психологии, которая произошла около 1920 года. Джон Уотсон и другие бихевиористы решительно выступили не только против интроспекционизма, но и против любых попыток создать теорию психических операций. Бихевиоризм основывался на положении о том, что психология должна интересоваться исключительно внешним поведением и не должна пытаться анализировать психическую деятельность, лежащую в основе этого поведения» (Там же, с. 19).

А далее Андерсон приводит цитату из самого Уотсона: «Бихевиоризм утверждает, что сознание — это неопределенное и непригодное к употреблению понятие. Бихевиорист, который всегда экспериментатор, придерживается мнения, что убеждение в существовании сознания относится к древним временам суеверия и волшебства» (Цит. по: Андерсон, с. 19).

Как это похоже на то, что творилось в Советской России после революции! Итогом этого явилось то, что Америка, где маятник революции не качнулся так далеко и «научность» в перестройке общества не напугала так сильно, дольше выходит из болезни. Поэтому, напутанные научной травлей, которая шла и у них в родной Америке и в коммунистической России, американцы до сих пор боятся говорить о сознании открыто. Может, правда, показаться, что когнитивные психологи отличаются от остальных и исследуют сознание по-настоящему. Не обольщайтесь. Они, конечно, сетуют о том, как не все ладно в их королевстве, но основное содержание их сочинений — либо тот же самый замаскированный бихевиоризм, где теория понимания подменяется теорией научения. Либо это неприкрытый прагматизм.

Книга Джона Андерсона как раз прощается с понимающей психологией на том куске, что я привел, а дальше превращается в учебник рефлексологии и сборник полезных поведенческих советов, в которых трудно не разглядеть бихевиоризм и теорию научения.

Примером дикого западного прагматизма для меня является и книга Райана МакМаллина «Практикум по когнитивной терапии».

В предисловии он, почти как Ньютон, заявляет, что теориями не занимается и гипотез не строит:

«Этот клинический справочник предназначен для практикующих психотерапевтов. Это не учебник по теории и не исследование. <…> Размышляя над каким-либо разделом, я старался сохранять "точный прицел": я представлял себе читателя как опытного терапевта, который каждый день сталкивается с массой всевозможных случаев» (МакМаллин, с. 8).

Чем это отличается от установки Кречмера обучать ущербных медиков или установки Торндайка обучать недоумков-учителей? Разве что тем, что теперь недоумками должны стать психотерапевты.

Тем не менее, дав себе заранее отпущение во всех грехах относительно теории, МакМаллин не удерживается и помещает в конце книги главу «Философское обоснование». Я тоже практикующий прикладник и не могу удержаться и не сказать, что основное содержание книги, обучающей «опытных американских психотерапевтов», — просто убого. И я надеюсь, что это мое утверждение доказательно не на уровне мнений больных, которые в Америке любят писать на обложках книг исцеливших их докторов, как эти доктора хороши! Я думаю, что доказательством слабости практики вполне может быть убогость лежащей в ее основе теории. И пожалуйста, не забывайте — то, что я дальше буду показывать, относится к самой передовой и современной части той самой когнитивной психологии, которая, казалось бы, должна строить себя на теории сознания.

Итак, философское обоснование.

«В последней главе явно проговаривается то, что имплицитно подразумевалось во всей книге, — философский фундамент, на котором лежит вся практика когнитивно-реструктурирующей терапии.