Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

Что же касается немецкого идеализма, то он оказывается ступенькой для разговора о соборности сознания. Поэтому с него я начну следующую главу.

Глава 6. Соборность сознания

Разговор о всеобщности сознания Трубецкой начинает в главе «Критика идеализма», где дает блестящий очерк немецкой философии XIX века. Я не в состоянии привести его полностью, поэтому ограничусь лишь тем, что он использует для выведения своего понятия сознания.

Итак, «с однообразной низменности английского эмпиризма мы переносимся здесь в заоблачные высоты германской метафизики и разом теряемся в окружающем разнообразии, часто едва отличая горы от густого тумана, на них лежащего.

Если английская психология, отрицая в душе человека все универсальное и сверхличное, является по существу своему враждебной философии, метафизике, — она сохраняет в течение веков единство направления и принципов, — школьные традиции, энергии которых могла бы позавидовать любая схоластика.

Умозрительная немецкая психология, напротив того, распалась на множество систем самых разнообразных и произвольных, исключающих всякий признак единства. От алхимической психологии Франца Баадера, усмотревшего в душе серу, меркурий и соль, до материализма Бюхнера и Фохта, признававшего мысль за выделения мозга, от «Наукословия» Фихте и неопифагорейских бредней «натурфилософов» до психофизики Фехнера и Вундта — нет такого учения, которого бы не заключала в себе немецкая психология нашего века. <… >

Корифеи немецкого умозрения Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Шопенгауэр и до сих пор Гартманн не дали нам ни одного специального руководства по психологии. Учение о душе составляет лишь отдел в общем изложении метафизической системы, — отдел иногда совершенно незаметный.

На деле, как мы постараемся доказать, эти системы отвлеченного идеализма прямо исключают возможность самостоятельно изучения души» (Трубецкой, с. 520–521).

К сожалению, я вынужден опустить все эти доказательства и сразу перейти к разговору о Канте, потому что именно находки Канта, хотя и не все, кажутся Трубецкому тем, что надо сохранить, создавая философию сознания.

«Кант впервые поставил задачу о трансцендентальных условиях объективного сознания человека в трех сферах истины, добра и красоты. Каким образом единичный ум может познавать универсальную безусловную истину, сознавать всеобщий закон добра и осуществлять его, судить объективно о красоте?

В опыте, рассуждал Кант, нам даны лишь частные впечатления чувств, частные мотивы или эмпирические побуждения воли, приятные или неприятные состояния сознания.

Каким же образом мы переходим от субъективного к объективному — от ощущений к природе, от мотивов воли к закону, от приятного к прекрасному?» (Там же, с. 531).

Вот исходный вопрос этого исследования, который, в сущности, является вопросом о том, как возможна, к примеру, вся современная Наука?