Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

Понятие «сознаваемого сознания» — если вдуматься, это полное расхождение с феноменологией и кантовским cogito, как синонимом сознания. Сознавать можно только нечто, вещь или действие. Сознавая сознание, мы превращаем его в «вещь». Именно на наличие таких «вещей» в сознании и основывались взгляды Леви-Брюля на коллективные представления. В «Сверхъестественное в первобытном мышлении» он постоянно называет их реальностями. Но реальность происходит от res — вещь. Вещь эта, конечно, особенная. И то, что такое понятие сознания коренным образом отличается от понятия его как способности сознавать, особенно заметно в намечаемых Шпетом направлениях дальнейшего исследования.

«Соборное в его сущности и его существенные же типы есть самостоятельная сфера исследования. Наши выражения: моральное, эстетическое, религиозное, научное и прочие сознания уже указывают направления, в которых возникают соответствующие проблемы, хотя это только области абстрактного и в таком виде просто заголовки целых наук» (Там же, с. 114).

Эти науки не об осознавании себя научным или религиозным. Они о коллективных представлениях членов соответствующих сообществ, и представления эти — содержание моего сознания. Потому что как бы коллективны они ни были, но хранятся они в сознании живых людей. И это сознание есть «объем» и «среда», а не интенциональность.

Как сумел Шпет написать это всего через два года после учебника феноменологии?! Думаю, что он и не заметил, как, потому что ни на миг не прекращал думать, что это то же самое сознание, что у Гуссерля или Декарта, потому что заканчивает он статью чисто феноменологически: «Во всяком случае, все это — проблемы, прежде всего, принципиального анализа самого чистого сознания и его сущности» (Там же, с. 117).

Как-то очень сильно не понимаю я феноменологию… У меня постоянное подозрение, философы намеренно не дают точных определений, чтобы иметь возможность всегда добавить что-то к своему предмету, как будто они это и имели в виду.

Но как бы там ни было, с таким пониманием сознания я приму и феноменологию, как приму и то, что ее совсем не понимаю. Хотя гораздо больше мне нравится мысль, которую в заключение приводит Шпет:

«В конце концов, хитро не "собор со всеми" держать, а себя найти мимо собора…» (Там же, с. 116).

Глава 11. Сознание как целое. Аскольдов

Работа, которой я хочу завершить свой рассказ о русской философии сознания, была издана в Москве в 1918 году, то есть во время революции. Она называется «Сознание как целое. Психологическое понятие личности». И написана Сергеем Александровичем Аскольдовым (Алексеевым) (1871–1945).

Аскольдов был сыном известного философа А. Козлова. Как отец и большинство остальных русских философов той поры, он от чистой философии ушел в философию религиозную. Судьба у него сложилась странно. Он не покинул Россию после революции. Остался преподавать в Ленинграде химическую технологию. Тогда же в 20-е годы создал тайное религиозно-философское общество «Братство святого Серафима Саровского». Что это было за общество и чем они там занимались, я не знаю, но в 1928-м Аскольдов оказался на Соловках. Затем, как пишет А. Соболев в «Новой философской энциклопедии», «скитался по ссылкам. Будучи в очередной ссылке в Новгороде, попал в оккупацию и перебрался в Германию. Когда работники Советских органов безопасности пришли его арестовывать, он был уж мертв».

Вероятно, его первой работой, посвященной сознанию, была статья «О старом и новом религиозном сознании», написанная в 1908 году. Как видите, здесь он говорит о сознании в том же смысле, что и Шпет в конце «Сознания и его собственника»: религиозное сознание — это определенное содержание сознания. Статья эта была мне недоступна, но поскольку я пока ищу понятие сознания, как такового, я и не стал ее разыскивать. В любом случае, исходным пониманием сознания является для Аскольдова понимание его отца, Алексея Козлова, высказанное в первых номерах издававшегося им с 1888 года альманаха «Свое слово».

Сам Аскольдов так излагает их в 1912 году, рассказывая о философии отца: