Очкарик 2 (СИ)

-… только бегите. Причём — несколькими группами, в разные стороны. Тот отряд, который описал ты, не захочет разделяться и дробиться на маленькие кусочки, которые не смогут защититься самостоятельно в степи.

По большому счёту, совет Вадима был толковым.

Если отбросить весь идиотизм ситуации, она бы и сама порекомендовала что-то подобное.

Решение не то чтобы лежало на поверхности, но и пешие орквуды в бескрайней степи — достаточно предсказуемое явление. Понятно, что они шли грабить. Поскольку орчанка очень хорошо могла рассказать, почему они путешествуют пешком.

- Знаешь, каждый день с тобой приносит что-то новое, — задумчиво сказала она, касаясь виском плеча Вадима и замирая в таком положении на некоторое время.

Риф, оседлавший одного из подаренных ею коней, гнал того галопом по направлению к своему дому.

- Этот лошак чем-то интересен? — Вадим обнял её за плечо (ну слава богам! Додумался наконец…) и, щурясь против солнца, тоже смотрел вслед всаднику. — Жалеешь, что отдала своего коня в обмен?

- Какой обмен?! — фыркнула Асем, не пытаясь даже сдержать своих чувств. — Подарила! Этот родственник нашей Хе, — она кивнула на мула, — говоря твоим языком, имеет отрицательную стоимость.

- Ух ты…

- Это ублюдок ишака и кобылы, — она уже поняла, что товарищ в копытном племени понимает ещё меньше, чем казалось изначально. — Ценность имеет только для оседлых, которым надо пахать много земли. Нам — обуза.

- А если на мясо его пустить? — оживился человек. Потом, правда, вовремя спохватился. — А-а-а, ишак — нечистое мясо?

- Да. "Сам честный, труд его добрый, а мясо нечистое", — кивнула орчанка.

- О! У нас тоже есть точно такая поговорка! Какие дальнейшие планы? — Вадим не стал углубляться в вопросы коневодства. — Следуем дальше, к месту этого вашего курултая? По пути заезжаем в нейтральные поселения и города?

- Да. Только дня полтора ещё проведем здесь. — Асем красноречиво кивнула в сторону небольшого распадка, из которого доносились звуки опустошающей желудок Хе. — Наша полногрудая спутница не послушалась меня, теперь из неё свинина с пивом сутки выходить могут. Будут… — орчанка задумалась, сказать ли человеку о своих открывшихся целительских талантах.

Она, неожиданно для себя, высвободила руку и обняла человека в ответ. Плюнув на никому не нужные теперь правила, свою ладонь Асем положила ему вообще на ягодицу, и плотно сжала.

Вообще-то, бабушка и другие старшие женщины строго-настрого запрещали испытывать на прочность великодушие мужчины в собственный адрес.