Очкарик 2 (СИ)

Вадим согласился дать совет Рифу только после того, как она заявила в лоб:

- Я не просто пойму, а ещё и очень обрадуюсь тому, что ты этому проклятому создателем аулу даже советом не поможешь. Но после этого я буду всю жизнь тебя бояться; короткую ли, долгую ли.

- Почему? — кажется, настолько сильно человек раньше вообще не удивлялся.

По крайней мере, вместе с ней.

- Потому что я никогда не видела под этими звёздами, чтоб разумный отдал на растерзание своих чужому народу. Особенно — кому-то навроде головорезов-орквудов.

- Моё решение обоснованно выглядит для твоего разума — но пугает твою душу? — тут же оживился товарищ.

По опыту, она поняла: он, как обычно, думает какими-то своими непонятными словами. Но говорит их сущностями ее языка.

- Ты умный, — коротким кивком подтвердила она тогда.

***

Риф честно бегал от дома к дому, тормошил всех подряд. Но так и не смог заставить людей себя послушать.

Сытые и отвыкшие от опасности обыватели, привыкшие годами прятаться за спинами семьи потомственных магов, просто не верили.

Когда, в полном соответствии с его ожиданиями, запылали крайние дома сразу с трех сторон, он мстительно плюнул в пыль:

- Иногда и от дурачка-полукровки бывает польза!

Когда он через уже никому ненужные посевы выехал к десятникам орквудов, старший отряда не демонстрировал того радушия, что раньше:

- Если хочешь остаться в живых, конягу своего отдаёшь мне. Сам присоединяешься к моему отряду — за пару сезонов станешь полноправным бойцом.

- Этот конь — подарок, — спокойно ответил Риф.

Его состоящая из двух половин душа сейчас разрывалась.

Одна половина орквудской крови злорадствовала: люди сейчас черпали полной мерой за пренебрежение к полукровке, бывшего, к тому же, не самым умным из всех.

Вторая половина, которой он относил себя к людям, просто вопила о неправильности происходящего.

- Тебе решать, — старший орквуд молча направил дорогой гномий самострел в направлении парня. — Второго предложения не будет.

Глава 20

— Уф-ф, чтобы я, да ещё раз… — появившаяся из небольшого распадка Хе жадно вцепляется в отдельный бурдюк, выделенный ей орчанкой.

Меня тянет на автомате выдать перевод известной поговорки о свинье, которая известно что всегда найдёт; и которая периодически от кое-чего зарекается.

Но в последний момент спохватываюсь: это животное в местных краях считается нечистым (люди не в счёт), Хе — наполовину орчанка, мало ли… Вдруг оскорбится.

— А с другой стороны, в нашем распадке тебе скоро придётся второй отхожий ровик копать, — говорю вторую часть фразы, которую собирался сказать полностью.

— Он хотел тебя сравнить или со свиньей, или с обезьяной. Но в последний момент сдержался, — между делом замечает Асем, правящая свой орквудский кинжал на ремне.

— Как поняла?! — против воли вырывается у меня. — Ты что, мысли читать научилась?! Вообще-то, с первым сравнить хотел… Обезьяны у нас редкость; по крайней мере, в моих краях не живут. Их повадок я просто не знаю.