Очная ставка

Нечего говорить и о том, что моим кошалинским друзьям захотелось ближе заняться этой историей. Героем оказался мой фронтовой друг Слава. Он пришел к убеждению, что я от него что-то скрываю, и решил заняться самостоятельными поисками.

Во время войны Слава был не только хорошим старшиной роты, но и отличным разведчиком. На этот раз он был удивлен моими частыми прогулками в лесу и в поле под видом желания подышать свежим воздухом. Понял, что меня привлекал не только «свежий воздух»…

Теперь мне следовало работать незаметно. Не хотелось показываться в Петрувэке, ибо повторный приезд мог вызвать ненужные комментарии, а кроме того, вдруг вблизи или в самой деревне расположился сам шпион или его соучастник.

Слава ожидал меня на шоссе, в обусловленном месте. Молча сел в машину, и мы поехали в сторону Петрувэка. Я ни о чем его не спрашивал, хотел, чтобы Слава начал сам. Он, однако, как воды в рот набрал. Вскоре доехали до небольшого мостика, перед которым Слава дал знак остановиться. Водителю я сказал, чтобы он развернулся и сделал вид, что ремонтирует машину. Тот понимающе усмехнулся: не в первый раз он получал такое распоряжение. Поднял капот и нагнулся над мотором. Мы со Славой и ехавшим с нами кошалинским товарищем направились в сторону луга. Шли напрямик, тропки не было, и потому промочили ноги. Товарищ из Кошалина захватил приборы землемера. Сам нес треногу, я — какую-то доску с цифрами, а Слава — теодолит.

— Слушай, — обратился я к Славе, — не будет ли теперь разговоров о землемерах, которые вдруг упали с неба?

— Не бойся, подумал и об этом. Ожидаем их на днях. Говоришь, с неба? В таком случае покажу, что именно с него упало.

Вошли в молодой сосновый лес, в котором стоял запах хвои и прохлада. Захотелось лечь на землю и забыть обо всем. Посмотрел на товарища из Кошалина, несущего с большой серьезностью треногу. Как хорошо, что он не может читать моих мыслей, иначе потерял бы всякое уважение к представителю из Варшавы. Слава приостановился. Я понял, что он ищет ориентиры.

— Уже недалеко, — сказал он, — идем в нужном направлении.

Мы взошли на небольшой бугорок, и Слава показал на почти невидимую зарубку на сосне.

— А теперь давайте внимательно посмотрим на этот куст можжевельника. Что мы под ним видим? — усмехнулся он, торжествуя. Говоря это, Слава без усилия приподнял куст, который уже был выкопан, а затем посажен на то же место.

— Хитро сделано, не хватает только сокровищ.

— Спокойно, — Слава вытащил малую саперную лопатку, — через минуту будет и сокровище.

Он сделал несколько энергичных взмахов лопаткой, и мы увидели какой-то предмет. Теперь я знал уже все. Взглянул на Славу, он посмотрел на меня, сощурив глаз, что означало: «Вот видишь, ты мне ничего не говорил, а я постарался сам, без тебя».

Я дружески хлопнул его по плечу:

— Отлично, брат, сработано! Во всем твоя заслуга. Но теперь показывай, что имеем.

Перед нами, в яме, лежала нейлоновая оболочка воздушного шара. Мы вытянули ее и разложили на мху, она имела несколько метров в диаметре. К оболочке была прикреплена бамбуковая корзинка, в которой свободно мог поместиться человек. В специальной выемке корзины, в чехле, находился баллон с краном. Нетрудно было догадаться, что это баллон с газом, наполнявшим воздушный шар.

Вот, оказывается, чем была эта «летающая тарелка». Старушка из Петрувэка несколько дней назад видела именно этот пролетающий шар. Одна его половина отражала солнечные лучи и поэтому была ярко освещена. Однако не все было ясно.

Мы поняли только, что на территорию Польши проник шпион, пытавшийся не оставить никаких следов своего прибытия. Для этого он использовал воздушный шар. К нашему побережью его могли доставить на рыболовном судне или подводной лодке. От места приземления до моря было более двадцати километров. Я знал, что воздушные шары использовались только для перелета через пограничную полосу, чтобы избежать контроля пограничными войсками. На этот раз шар летел издалека, и воздушный пассажир приземлился почти на рассвете, а не ночью, значит, он рисковал, что его заметят. Воздушные шары летали обычно низко, и поэтому не были видны на экранах радиолокаторов. В нашем случае радиолокаторы вели шар две минуты, возможно в то время, когда он поднялся выше, чем рассчитывали его конструкторы. Почему так получилось — я отгадать не мог.

Многое еще нужно было выяснить. Больше всего меня беспокоил вопрос, был ли это один и тот же человек — подстраивавшийся под наших коротковолновиков и прибывший на воздушном шаре. Проверкой могло служить время. На следующий день после предполагаемого приземления шпиона наша служба радиоподслушивания заметила его работу. Он подстраивался под радиостанцию Митулы. На дорогу из Заберова до Петрувэка я затратил сутки, значит, и он мог успеть добраться туда за это время. До этого момента шпион прекрасно конспирировался. Единственным его просчетом можно считать убийство Барбары Еленек, которое неминуемо привлекло внимание органов следствия…